Приключения батьки Махно в Донбассе и не только

Трудно, наверное, найти в истории нашей страны более противоречивую фигуру, чем легендарный гуляйпольский атаман, мини-армии начальник и тачанок командир Нестор Махно. Даже датой своего рождения он умудрился внести сумятицу в мозги немалого количества народу. Почему-то празднование 7 ноября Октябрьской революции, случившейся 26 числа второго месяца осени 1917 года, никого не коробило. А перенесение на эту же дату дня рождения Махно, появившегося на свет 26 октября 1888 года (то есть 7 ноября по новому стилю) до сих пор многим кажется не-уместным. Потому 125-летие Нестора Ивановича некоторые уже отметили две недели назад - выставками, докладами и прочими сопутствующими мероприятиями. А кто-то сделает это лишь сегодня. И правильно!

Из пастушков - в вожаки

Село Гуляйполе бывшей Екатеринославской губернии (ныне город в Запорожской области) и представить себе не могло, как прославит (или ославит) его крестьянский сын Нестор. Пятый и последний ребёнок в бедной семье, он сызмальства пас скот у зажиточных крестьян, был чернорабочим на чугунолитейном заводе, маляром. А как поднабрался ума (спасибо церковноприходской школе), ударился в политику. Даже не подозревая, что та принесёт ему почти два десятка ранений, три клинические смерти от тифа, восемь лет на цепи в Бутырке, туберкулёз.

В 16 лет Нестор вошел в организацию революционеров-анархистов "Союз бедных хлеборобов", которая "в целях установления социальной справедливости" совершила несколько налётов на местных богачей. А Махно ещё и пристава пристрелил. Как несовершеннолетнему смертная казнь была заменена ему 20 годами каторги. До февральской революции 1917-го, принесшей досрочное освобождение, он томился в Бутырской тюрьме. Там познакомился с известным анархистским активистом, бывшим большевиком Петром Аршиновым. В камере же подтянул знания по истории, математике, литературе, заработал туберкулёз, потерял лёгкое.

Прибыв на родину, на волне ветра перемен Нестор был избран главой крестьянского союза и местного крестьянского совета. Национализировал помещичью землю, разделил её между селянами, которые готовы были после этого за Махно в огонь и в воду. Немало их влилось в его первое вооружённое формирование - Чёрную гвардию. А впоследствии в другие отряды батьки, бившиеся то с немецко-австрийскими войсками, то с белыми, то с красными...

Советскую власть Махно сперва принял всей душой. Даже с Лениным однажды пообщался. Вождь мирового пролетариата якобы лично вручил Нестору деньги на борьбу с оккупантами. И тот сколотил настоящую мини-армию, славящуюся лихими наскоками и убойными тачанками, вооружёнными пулемётами (одну из них, восстановленную местными умельцами Сергеем и Василием Принцевскими, и сейчас можно увидеть в Великой Новосёлке). Правда, часть средств, по некоторым данным, ушлый атаман перевёл в золото и драгоценности, отложив "на чёрный день". Так родилась легенда о "кладе Махно".

То ли это стало причиной ссоры с советами, то ли неосторожное высказывание кого-то из революционных вожаков, что Украине не видать независимости, за которую батька, собственно, кровушку (свою и чужую) щедро проливал, то ли военные победы (завистников хватало) или оплошности (случались и они) атамана. Но из лепшего друга "товарищ Махно" то и дело превращался в "жестокого бандита", на которого красные открывали сезон охоты.

Брал Мариуполь, лечился в Урзуфе

В начале декабря 1918-го года Махно и его армия заключили первый договор с большевиками. Вместе они сражались с петлюровцами, с объединённым войскам Краснова и Деникина.

Батька не только умело дирижировал сражениями, но и себя не жалел. Краевед из Урзуфа Николай Аджавенко рассказывал "Донбассу", что после одного тяжёлого ранения Махно два дня находился на лечении в этом селе. Даже дом сохранился, где отлёживался атаман, установив в одной из ниш сейф со своими богатствами (тот всегда путешествовал вместе с Нестором Ивановичем).

Встав во главе Третьей Заднепровской бригады одноимённой стрелковой дивизии Украинского фронта, Нестор со товарищи (а повстанческие отряды уже выросли до 50 тысяч человек, сохранив внутреннюю автономию в структуре Красной Армии) участвовали в марте 1919-го во взятии Мариуполя, сломив сопротивление белогвардейцев и французской эскадры. По неподтверждённым данным, комбриг Махно даже орден Красного Знамени за те подвиги получил. А уже в июне, после того как Нестор Иванович был бит частями Кавказской дивизии под командованием генерала Шкуро (в итоге белые совершили прорыв и заняли Донбасс), Махно приказом ПредРВС РККА Льва Троцкого объявили вне закона "за развал фронта и неподчинение командованию".

С остатками бригады батька отступил в Херсонскую губернию, продолжил бить деникинцев, развернув в тылу белых широкомасштабную партизанскую войну. В очередной раз взяв Екатеринослав, призвал создать самостоятельную крестьянскую республику, отменив диктатуру пролетариата и "забив" на руководящую роль коммунистической партии.

Его звал в союзники генерал Врангель, но Махно отказался. А вот на призыв большевиков пособить в сражении с врангелевскими войсками дал добро, забыв былые обиды. Вот только советы ему ничего не забыли. И когда махновцы изрядно порубились с белыми в Крыму, красные напали на доверчивых союзников.

Неудивительно, что, получив приказ о передислокации махновцев на Южный Кавказ, батька, посчитав это ловушкой, отказался подчиниться. И в очередной раз стал врагом Советов. Красноармейцы долго гоняли атамана по всей Украине. А в конце лета 1921-го прижали к румынской границе. Перейдя её с небольшим отрядом, Махно больше на родину не вернулся....

Сердечные раны атамана

Нестор Иванович не был красавцем. Невысок, узкоплеч, "с каким-то плоским, немножко обезьяньим лицом" (характеристика одного из современников). И всё же сердечные битвы Махно были не менее драматичны, чем его сражения в степях Украины.

Вскоре после возвращения из Бутырки он женился на землячке Анастасии Васецкой, с которой познакомился накануне своего ареста. Они писали друг друга письма, Настя называла Нестора "солнышком". Когда поженились, варила любимому борщ на петушином мясе (как врач советовал), родила сына, который, впрочем, умер во младенчестве. Пару разлучила гражданская война. Во время наступления австро-немецких оккупантов и войск Центральной Рады Настя эвакуировалась в Саратов. Там до неё дошёл слух, что Нестор погиб. Она вновь вышла замуж. Свидеться им уже не судилось.

Потом у атамана был бурный роман с Марусей Никифоровой, женой польского анархиста Бжостека. Как и Махно, она получила 20 лет каторги за убийство урядника, но бежала из тюрьмы, сумела эмигрировать в Париж, вернулась после революции, чтобы сгинуть в пламени гражданской войны.

- Эту рыжеволосую красотку, которая любила ходить в кожаной куртке и с нагайкой, Нестор считал соратницей по борьбе, восхищался её преданностью идее анархии. Именно от Маруси он услышал слова, которых жаждал, но которых ему не говорила Настя: "Ты не такой, как все мы. На тебе печать Бога!" - уверял режиссёр Владимир Савельев, дядя которого был махновцем. - По приказу Троцкого Марусю вместе с её законным мужем повесили в Таганроге - в поле, на столбе. Похоронив их, Нестор поставил крест над могилой. Но мстить за бывших соратников не стал...

Наибольшую известность снискала последняя жена атамана - Агафья Андреевна Кузьменко, которая взяла после свадьбы с Махно имя Галина. Эта учительница - "красивая брюнетка, с очаровательными тёмными глазами и свежим, хоть и смуглым цветом лица" - ходила с мужем в атаки, строчила из пулемёта, перевязывала раны, казнила и миловала проштрафившихся бойцов его армии. "Матушка Галина" - величали её махновцы. И любили, как и батьку - "до безтями".

Вместе с Нестором Галина сполна хлебнула "прелести" эмиграции: тифозные вшивые бараки в румынском лагере для беженцев; польские застенки, где Кузьменко родила единственного ребёнка - дочь Елену; неприветливый Париж.

- Ради того, чтобы поддержать угасающие силы атамана, она вынуждена была работать без отдыха, - уверяет Савельев. - Галина была прачкой, чернорабочей в швейной мастерской... Сама перебивалась с хлеба на воду, чтобы покупать лекарства тяжело больному мужу.

Превращение дерзкого вожака в тихого домоседа, который занимался плетением тапочек из разноцветных веревок, был киномехаником, писал книги, убило любовь Галины. В 1927-м она развелась с Нестором, но поддерживала с ним дружеские отношения вплоть до смерти Махно в июле 1934 года. Батька, которого не взяли ни белая, ни красная пуля, сгинул в 45 лет от костного туберкулёза. Тело было кремировано, а урна с прахом замурована в стене колумбария кладбища Пер-Лашез, в ячейке под номером 6685. На последнем приюте атамана выбит неверный год рождения - 1889-й. Но почему-то никто этого до сих пор не исправил.

Галину с дочерью ждали принудительные работы в Германии, репрессии в СССР. Последняя жена атамана пережила его на 44 года и умерла в Казахстане, где отбывала ссылку.

А Махно стал героем - как положительным, так и отрицательным - множества литературных произведений ("Хождение по мукам" Алексея Толстого; "Красные дьяволята" Павла Бляхина - по их мотивам, кстати, созданы "Неуловимые мстители"; "Книга о жизни" Паустовского; "Страна негодяев" Сергея Есенина; "Собор" Олеся Гончара и даже фантастических романов Майкла Муркока), театральных постановок (в 2009-м, к примеру, в Мариупольском театре русской драмы режиссёр Константин Добрунов поставил спектакль "Чёрное и красное, или Мариупольский клад Нестора Махно"), фильмов ("Александр Пархоменко", где его играл Борис Чирков, "Девять жизней Нестора Махно", где в атамана перевоплотился Павел Деревянко) и песен (Александр Малинин, группы "Любэ", "Монгол Шуудан", "Король и Шут", "Алиса", "Гражданская оборона" и многие другие).

Клады батька скрыты в донбасской земле?

О махновских сокровищах говорят много, но найти их пока не удалось никому. Или счастливцы это очень хорошо скрывают. Известно, что в обозе атамана находился огромный ящик (сейф), набитый золотом и драгоценностями. Доступ к этой армейской казне повстанцев имели лишь сам батька и его телохранитель Лёва Задов. Считается, что Нестор Иванович, прежде чем бежать за границу, где-то схоронил несметные богатства, надеясь однажды за ними вернуться. По одним данным, клад зарыт в районе Старобельска (Луганская обл.), откуда Махно отступал в Румынию. По другим - часть сокровищ, украденная телохранителем батька, сокрыта в пойме реки Мокрая Волноваха. То и дело местные жители даже находят червонцы царской чеканки, якобы вывезенные махновцами из Екатеринославского банка. Но солидный куш пока не отрыл никто...