Планета по имени Шутов

Сегодня исполнилось бы 90 лет Виктору Шутову - поэту и прозаику, почетному гражданину Донецка. Он воевал не только в годы Великой Отечественной, но - всю жизнь. С человеческой подлостью, глупостью, беспамятством. Оставил богатое наследство в виде поэтических сборников «Крутые уступы», «Любовь и память», «Мое поколение», романов «На острие ножа» и «Свет Куинджи», книг для детворы, повестей, среди которых особо выделяется «Смерти смотрели в лицо» - о деятельности донецких подпольщиков в годы фашистской оккупации. Писал Виктор Васильевич и очерки о столице шахтерского края - «Открою город заново», и посвященные нашему региону песни - «Шахтерская лирическая», «Город синих терриконов», «Любимый Донбасс», «Мягкий уголек», «Саур-Могила». Он был по-настоя-щему, без ложного пафоса, влюблен в эту землю. Так, как умеют немногие...

Писал по-человечески

«Не за морями-океанами -
Передо мной мой шар земной,
С его судьбы меридианами,
С его рабочей широтой.
Мой шар земной - планета малая,
Отцовский край - родной Донбасс
С его делами небывалыми,
С его житьем - не на показ.
В ладу с вселенскими законами,
Не нарушая ход планет,
Мой край, вздымаясь терриконами,
Берет из недр тепло и свет», -

так размашисто описывает родную землю внук и сын шахтера. Которого судьба в юном возрасте свела с еще одним певцом Донбасса - Павлом Беспощадным.

Дело было в день Красной Армии, 23 февраля 1938-го. Ребята, занимавшиеся в Доме пионеров столицы края, чествовали красноармейцев и командиров. Витя со сверстником от имени литкружковцев вручил по поручению юных художников гостям картину. «Я был в больших черных, уже поношенных валенках, неуклюже переваливался с ноги на ногу. С трудом поднялся по крутым ступенькам на сцену и, робея, проговорил приветственное четверостишие», - вспоминал он.

А 15 лет спустя, когда преподнес Беспощадному свой первый сборник стихов, тот вспомнил, что был на той встрече в Доме пионеров... И мальчишку в неуклюжих валенках - тоже. Они дружили, Шутов про себя называл Беспощадного «батей» (тот ровесник его отца, погибшего на войне). Павел Григорьевич на своей книге «Песни труда», подаренной Шутову, написал: «Витя, никогда не выдумывай, пиши по-человече-ски». Тот так и делал.

- Его прозаический и поэтический язык был не очень чистый, но удивительно искренний. Да и человеком он был таким - честным во всём. Верил в то, что говорил, писал и делал. Этим и цеплял, - вспоминает известная донецкая поэтесса Елена Лаврентьева, знающая Шутова с 1971 года, когда она вступила в Союз писателей.

Защитник Ленинграда

Войны он хлебнул полной ложкой. Сначала бился с белофиннами, потом - с фрицами.

- Мы познакомились и подружились в самом конце 1944 года, когда для ленинградских зенитчиков война практически закончилась, и мы оба, ранее служившие на разных батареях, оказались в Девяткино, северном ленинградском пригороде, в военном городке полка, на льготном положении руководителей художественной самодеятельности, - рассказал Валентин Рабинович (Рич) - один из основателей и в течение 30 лет руководителей журнала «Химия и жизнь», автор полутора десятков книг.

С ним Шутов делился самыми яркими военными воспоминаниями. Как он, младший сержант, при выгрузке своей пушки с железнодорожной платформы сильно повредил ногу. После долгого лежания в госпитале был отправлен на поправку домой, но до Донбасса не добрался: немецкие танки перекрыли дорогу. И в декабре 1941 года, когда по Ладожскому озеру шли на Большую Землю караваны грузовиков с блокадниками, Виктор упорно двигал в противоположном направлении - в измученный Ленинград, на родную зенитную батарею (где был командиром орудийного расчета).

В 42-м в блокированном городе на Неве вышел поэтический сборник зенитчиков под названием «Тревога». Были там и стихи Шуто-ва. Их становилось всё больше и больше: о боях, о любимых, верно ждущих солдат, о регулировщице (вскоре эти поэтические строки стали песней «Девушка с флажком»).

Шутов закончил войну старшиной, с медалями «За боевые заслуги», «За оборону Ленинграда» и желанием поделиться тем, через что прошел сам. Да и вся страна:

«Не спросила: хочу ли, могу ли,
Просто: «Надо», - сказала она,
И пошел я под бомбы и пули,
И легла мне на плечи война.
Не стенал под кровавою ношей,
Только падал и снова вставал,
И на бога ничуть не похожий,
И карал, и рубил наповал.
Среди равных - ни лучший, ни худший,
Находил и терял я друзей,
И ремень подпоясывал туже
От блокадных, как слезы, харчей.
Да, бывало - от ветра качало,
И на травы бросало, и в грязь,
Только жизни не меркло начало,
И с землей моя связь не рвалась».

Битва за подпольщиков

Демобилизовавшись в конце 1946 года, он вернулся в родной Донецк, тогда еще Сталино. Трудился на заводе, был инструктором обкома комсомола, работал в редакциях газет «На страже социалистического Донбасса», «Комсомолец Донбасса», в журнале «Донбасс». Заочно окончил московский литинститут им. Горького.

- Он был больше журналистом, чем художником слова, - уверяет Елена Лаврентьева. - И рассказывал куда интереснее, чем писал. Кстати, ревностно относился к тому материалу, который собирал с величайшим трудом. Был прирожденным краеведом, что в сочетании с великой любовью к земле, на которой родился, помогало писать прекрасные вещи. Огромная заслуга Виктора Васильевича в том, что он одним из первых, если вообще не первым, так подробно написал о донецком подполье.

Тема эта до поры-до времени была под большим амбарным замком. Как ни душили оккупанты донецкое подполье, оно снова и снова оживало, не давая врагу покоя. И тогда, покидая Донбасс, немцы распространили клеветническую информацию о мнимом сотрудничестве с ними руководителей подполья. «Дезе» поверили и с героями сопротивления расправились свои же: кого поставили к стенке, кого бросили в тюрьмы и лагеря.

Лишь в 1959-м начали розыск тех, кто во время фашистской оккупации боролся в донецком подполье. И Шутов, признававшийся:

«Не скрываю - до сих пор ценю
Суть людскую мерой фронтовою:
Вместе с теми, кто лицом к огню,
Кто за правду встать готов горою»,

буквально землю рыл, добиваясь той самой правды, за которую проливал кровь. И за которую бились те, кого пытались предать забвению. И никакие преграды (ему грозили арестом, исключением из партии, куда вступил в 43-м) остановить Виктора Васильевича не могли.

Он выступал по радио и ТВ, много работал в архивах Донецка, Киева, Ростова, Москвы, Ленинграда. Встречался и переписывался с бывшими подпольщиками и их родственниками. В его личной картотеке было около 400 (!) имен участников антифашистской борьбы. Он не только вернул нам забытые имена, но и обелил многие из них. И даже выступал на судебном процессе против шпиона, пойманного в Дубнах, где он пристроился в научном центре. Того самого, стараниями которого за наших подпольщиков взялось НКВД.

Вскоре появились книги: «Смерти смотрели в лицо», «Рядовые подполья» и другие. Благодаря такой многолетней кропотливой работе Шутова школы и улицы Донецка теперь названы именами героев-подпольщиков.

Есть в нашем городе и улица имени Шутова. А вот мемориальной таблички на доме, где он прожил долгие годы с супругой Марией Аксентьевной Кащенко (она была учителем географии, вместе вырастили сына и дочь), найти не удалось. Местные жители говорят - снял кто-то из вновь вселившихся, устанавливая кондиционер...

Он ушел в 1988-м, вскоре после того, как стал почетным гражданином Донецка. «Города синих терриконов и звонких тополей», как написал однажды. Города, которому посчастливилось, что в его орбите была такая планета - Шутов.

Немного о себе

Как положено на свете, -
Я покину мир земной, -
Сообщат о том в газете
И забудут - с глаз долой...
А, возможно, критик местный
Вдруг да вспомнит обо мне:
Мол, в Донбассе был известный,
И немного всей стране.
Биографии шахтерской,
На войне - простой солдат,
По комплекции неброский,
Не из робких и не хват.
Попадал в беду - не охал,
И здоровье не берег;
Сочинял стихи неплохо,
Приналег бы - лучше смог.
После ратного похода,
Ради счастья и весны,
Врачевал со всем народом
Раны горькие страны.
А во время передышки,
Как в недавние бои,
Побратимам - не из книжки -
Он читал стихи свои.
О товарищах-рабочих,
О геройских их делах;
Может, с рифмою не очень,
Но душа жила в строках.
Может, слабость в смысле слога,
Но в стихах был свет от звезд,
Возвышалась в них эпоха
В богатырский полный рост.
Билось пламенное время
И, возможно, потому,
Что одной судьбой со всеми
Было жить светло ему.
Так ли скажет, я не знаю,
Местный критик вдалеке,
Но пока я уповаю:
Может, вы в моей строке
Ощутите вдохновенье,
Что передано словам,
Что хоть капельку волненья
Перельется в сердце к вам.

Виктор Шутов.

Достойные продолжатели

Майя Калиниченко читает книгу Шутова «Свет Куинджи» у бюста писателя работы скульптора Юрия Балдина.

В 1990-м областной Фонд культуры (сейчас, увы, уже не функционирующий) учредил литературную премию им. Шутова. За эти годы ее лауреатами стали десятки поэтов, прозаиков, публицистов, краеведов Донетчины: Наталья Хаткина, Владимир Калиниченко, Борис Белаш, Иван Костыря, Виктор Руденко, Анатолий Кравченко. В прошлом году ее вручили Виктору Вовенко (бывший сотрудник «Донбасса», ныне преподающий журналистское мастерство студентам Донецкого национального университета), народному художнику Украины Владимиру Шенделю, главному редактору селидовской городской газеты «Наша зоря» Юрию Смоленскому, поэту и издателю Александру Гросову. Вручение премии традиционно проходит в областном Доме работников культуры, которым руководит Майя Калиниченко.