Мамина ошибка

«Говорят, что безвыходных ситуаций нет. Но это не так. Я попала как раз в такую - не уберегла единственную дочку. Думать об этом безумно тяжело, писать - тяжелей во много крат. Но я решила рассказать свою горькую историю. Может, смерть моей Танечки кого-то предостережет от похожих ошибок...

Ирина К., г. Макеевка».

«Спаситель» в мрачной чаще

Ирина Юрьевна и сейчас, спустя несколько лет, не находит себе прощения. Почему проглядела? Почему, заботясь о материальном, не задумывалась, что волнует подросшую дочку?

- Наизнанку выворачивалась, чтоб накормить, одеть и обуть дочурку, - вспоминает она. - На двух работах наломаюсь, домой приползу, как муха придушенная, разве тут до высоких материй! Пока Таня в школе училась, все воспитание сводилось к проверке дневника. а там одни тройки... Но если ребенок сам себе предоставлен, разве будешь мечтать о пятерках? Спасибо, что на второй год не остается, что поведение примерное, а по труду вообще отлично. Да и дома Танюшка помогала: уборка, готовка, стирка - все на ней.

Ирина Юрьевна дочь похвалой не баловала, она и сама воспитывалась родителями сурово, но про себя не раз удовлетворенно отмечала, что муж будет Танькой доволен - ловкая она, аккуратная и не ленивая. Вот профессию бы еще хорошую подобрать. А профессия в наше время - тоже проблема. Пошла после школы в ПТУ, не понравилось - девчонки там больно грубые, чуть что - драться лезут. А Таня хоть и не паинька, но и не оторва какая-нибудь. Хотела на парикмахера выучиться, оказалось, что курсы платные. Одним словом, зависла Танюха в свои 17 между небом и землей, загруженная домашними заботами и больше нигде не востребованная. И на фоне этого однообразия родная улица с нехитрыми радостями подворотни стала казаться ей манящей и полной сюрпризов и приключений.

Уже потом, перебирая дочкины вещи, мать нашла заветную тетрадочку, спрятанную под матрас, где круглым почерком было старательно выведено:

«В 17 лет так хочется любви,
а ты глядишь так ласково,
маняще,
Ну позови, Сережка, позови,  
меня из этой
мрачной чащи!».

И он позвал, семнадцатилетний Сережа Гладков, парень из родного двора, известный тем, что никого и ничего не боится. Почему симпатичная Таня положила глаз на этого недомерка, который фразы без мата слепить не умел, известно лишь ей самой. Должно быть, видела девчонка своего кавалера совсем другими глазами. А близкие подружки считают, что девочке просто хотелось ласки. И закрутился дворовый роман, как патефонная пластинка - празднично, многообещающе, но слишком недолго.

Управа на неверного

Первый парень не стал церемониться с девушкой, заявив после нескольких встреч - или все, или ничего! И она, боясь потерять дружка, больше не стала «ломаться». Расплата за наивность и доверчивость наступила слишком быстро - Таня поняла, что беременна.

Различные уловки, подсказанные такими же, как она, неопытными подружками, ситуацию не изменили. И девушка заметалась, как птица в клетке. После долгих мучений она решилась-таки рассказать о беременности Сергею. Но он отреагировал хуже, чем Таня могла предположить.

- А от меня ты хочешь чего? - осклабился тот, кого она еще недавно считала своим единственным.

- Давай поженимся, - предложила девушка и заплакала. Ответом ей была нецензурная брань…

Танину беду подружки обсуждали коллегиально.

- Тебе такой подонок не нужен, - справедливо заметила самая близкая. - Но замуж на время выйти надо, чтоб потом алименты платил и никто пальцем не тыкал.

Другие поддержали и предложили сходить в соседний дом к Толяну, дворовому заводиле и авторитету. Если Толян Сережке скажет, тот не ослушается. А Толян непременно поддержит, сам без отца воспитывался, знает, как матери было трудно, и жалеет ее.

То ли была у девчонки тайная завистница, то ли просто кто-то проболтался, но до Сергея сплетня долетела слишком быстро - Таня еще от Толика выйти не успела. Проштрафившийся помчался следом, но Толян не стал слушать его оправданий, а заявил, что теперь у Сереги один выход - жениться, иначе бойкот всем двором. В довершение вердикта и для пущей убедительности Толян влепил Сергею затрещину и выставил за дверь.

Когда Танюшке передали от Сергея записку, девичье сердце радостно затрепетало. Строчки поплыли перед глазами: «Таня, я был не прав. Струсил, дал слабину. Прости. Приходи сегодня на стройку, посидим вдвоем, помозгуем, как лучше выйти из ситуации. У меня родаки бешеные, ты знаешь. Надо обмозговать. Но ты не волнуйся, всё будет нормалек. Жду».

Расплата за любовь

- Мама, я к Ленке на день рождения, - сказала оживленно дочь тем последним вечером. И, возбужденная, выскочила на улицу.

- Она нарядилась, дурочка, - вспоминает моя собеседница. - Новое платьице, колготки, туфельки-лодочки. Не на разборку шла, а услышать предложение от любимого. Я, ничего не подозревая, закрыла за нею дверь. Если бы не эта записка, Сергея бы не нашли. Он сделал вид, что еще с утра уехал к бабке в деревню, и родственники подтвердили алиби.

Было уже около полуночи, когда Танина мать позвонила Лене.

- Пора б закругляться, девоньки! Позови-ка мою стрекозу.

- Вы о чем, Ирина Юрьевна? - удивилась Лена. - Я в постели давно. А день рождения у меня в январе.

Напрасно несчастная мать обзванивала всех знакомых. Напрасно бегала по поселку и звала свою Танечку. Семнадцатилетняя девушка, задушенная проволокой, лежала в канаве, засыпанная кирпичами.

Сергея взяли через неделю, тепленьким, прямо из-под одеяла.

- Говорят, он сразу во всем признался, но пытался очернить мою дочку и свалить на нее всю вину, - говорит Ирина Юрьевна. - Дескать, она его шантажировала, унижала,  грозила убить. Не понимаю, как моя девочка могла влюбиться в такое ничтожество!

- Бедная, бедная Танька, такого козла любила, - в тон маме вздыхают подружки. Но вспоминают ее все реже - юность не умеет долго скорбить.

Учителя мне скажут о ней - «дерзкая недалекая девочка». Соседи сочувственно покивают головами, но тут же перейдут на свои проблемы. И только строгая Танина мама, больше всего боявшаяся, что дочь «принесет в подоле», по-прежнему плачет на могилке, прося у дочки прощения:

- Как больно же было тебе, дорогая, как горько и одиноко! Прости за то, что не стала тебе опорой, за то, что в трудную минуту ты пошла не ко мне...

Она часто просыпается по ночам от крика младенца. Того самого, не рожденного...