Переворот на привокзальной площади в Донбассе

Бронепоезда через станцию Зачатьевская не ходят, однако, по словам дежурной Лидии Харченко, следующие транзитом поезда развивают вдвое большую скорость.

Его попытались устроить двое уроженцев станции Зачатьевская Донецкой железной дороги. Заодно они потребовали выдать им Государственный флаг Украины, который хранился в служебном помещении.

А на десерт - телефонный звонок

Зачатьевского сельского голову Василия Конюшка оторвали в девятнадцать сорок семь, под занавес вечерней трапезы. Чиновник тут же откликнулся на исходящий от неизвестного абонента звонок. Мало ли что могло произойти на вверенной территории, по которой проходит автомагистраль областного подчинения и железнодорожное сообщение Донбасс - Крым - Одесса. Разговор вёлся примерно в таком русле.

- Это Василий Иванович? - поинтересовался мужчина. - Вы должны меня помнить. Я - Игорь, брат Дмитрия, который живёт на станции Зачатьевская. У меня к вам безотлагательное дело... Кстати, со мной здесь сто человек, которые желают знать: готовы ли вы написать заявление об отречении от занимаемой должности и выходе из скомпрометировавшей себя Партии регионов?

- Ваше "безотлагательное дело" не может подождать до утра?

- Ни в коем случае. Итак, мы ждём ответ на поставленный вопрос.

- Я так подозреваю, что "мы" - это не сто, а максимум полтора десятка человек, - ответил Василий Конюшок. - Насколько мне известно, жители пристанционного посёлка испокон веков отличаются благоразумием и в столь поздний час предпочитают отдыхать от трудов праведных.

Сельский голова явно фолил, однако попал, что называется, в "яблочко". Как рассказала чуть позже журналисту дежурная по станции Лидия Харченко, помимо братьев и их матери, присутствовало чуть более десяти человек.

- Хорошо, обещаю подумать над вашим предложением, - согласился чиновник. - Однако не раньше завтрашнего утра. Причём моя отставка должна проходить в сугубо правовом поле. Как только две трети моих избирателей выразят моей персоне недоверие, передам печать и ключ от кабинета более достойному. Имею встречный вопрос: Игорь, почему вы выступаете от имени громады села и станции? Ведь, насколько известно, вы являетесь жителем города Волновахи и, следовательно, за мою кандидатуру не голосовали на предыдущих выборах... И ещё, кого бы вы хотели видеть на посту зачатьевского сельского головы?

Увы, разъяснений на заданный вопрос Василий Иванович так и не дождался. Вначале, по словам головы, в трубке послышались посторонние голоса, затем связь прервалась.

И пахло на перроне перегаром

А прервалась она, насколько я понял, по причине появления вызванного дежурного начальника станции Александра Спиричева, которого оторвали от трапезы, устроенной по случаю дня рождения одного из друзей.

- Я был буквально ошарашен, - вспоминает Александр Михайлович. - За долгие годы всякого насмотрелся на своём хлопотном посту, но ранее никто ещё не требовал, чтобы открыл служебный кабинет и выдал совершенно постороннему человеку Государственный флаг, который вывешиваем по праздничным дням.

- Особенно настойчиво вёл себя Игорь, - продолжает заступившая в тот вечер на пост дежурная по станции Тамара Яйленко. - Пользуясь тем, что наш начальник прибыл со дня рождения, он явно пытался спровоцировать его на скандал. Однако по нашему совету Александр Михайлович ушёл в комнату дежурного. А вскоре на место инцидента прибыли работники милиции. К их приезду мать братьев сходила домой и сменила оранжевую косынку на скромный платок...

В отличие от сельского головы, начальника станции и обеих дежурных, брат Игоря Дмитрий не склонен считать события того вечера сверхординарными:

- Мы просто хотели погреться на вокзале, - сказал он. Правда, после того, как я пообещал в обмен на чистосердечное признание не называть фамилии братьев, собеседник сделался более откровенным.

- Да, мы вернулись с охоты, после чего немного выпили, - признался он. - Пьяными не были, был лишь запах... С сельским головой и начальником станции общался Игорь, я же находился в стороне. Считаю случившееся досадным недоразумением. Разошлись, в общем-то, мирно, но отношения с односельчанами теперь сложились не самые лучшие.

К сожалению, пообщаться с более активным из братьев не удалось. Когда я позвонил по указанному Дмитрием номеру, мужской голос ответил, что никакого Игоря он не знает.

Земля пристанционной площади в свое время настолько густо пропиталась кровью, что едва ли согласится принять новые жертвы.

Земля пристанционной площади в свое время настолько густо пропиталась кровью, что едва ли согласится принять новые жертвы.

От Касторной до Зачатьевской

То, что произошло вечером на станции Зачатьевская, следует отнести к разряду происшествий. Двое вернувшихся с охоты мужчин приняли на грудь, сагитировали мать-пенсионерку, десяток юнцов и отправились вершить, по их мнению, революцию. А поняв, что из сомнительной затеи ничего путного не получится, разошлись досматривать телевизор. Однако ситуация не столь безобидна, как кажется на первый взгляд. Железная дорога является объектом повышенной опасности, поэтому создание малейшей нервозности в рядах её сотрудников чревато серьёзнейшими последствиями. И в качестве классического примера, думаю, имеет смысл привести эпизод, который произошёл осенью 1918 года на станции Касторная, где по причине оставленных без присмотра светофора и стрелок бронепоезд в щепки разнёс санитарную летучку с тремя сотнями тифозных и раненых. Вы интересуетесь, где в это время находились начальник станции, дежурный и стрелочник? Да их просто таскали за грудки демобилизованные фронтовики, которые требовали срочно подать к их эшелону паровоз.

Понять солдатиков, а вместе с ними и братьев несложно. Первые рвались домой, вторые жаждали перемен в лучшую сторону. Но даже на примере почти вековой давности видно, что спешка, нервозность, а тем более выяснение отношений при помощи грубой физической силы к добру не приводят. Да и место для отправной точки революции сельсоветовского масштаба, надо признать, выбрано не совсем удачное. Здесь, на пристанционной площади, высится братская могила, где упокоились тридцать девять бойцов Красной Армии из разбомблённого гитлеровскими пилотами санитарного эшелона.

И последнее. Мои собеседники по-разному оценили события того злополучного вечера. Одни приравняли его к стоимости выеденного яйца, вторые продолжают негодовать, третьи не скрывают сожаления. Но все они сходятся в одном: произошедшее проложило заметную трещину в отношениях членов громады и сожгло изрядную порцию нервных клеток по обе стороны призрачной баррикады. А эта потеря, как известно, относится к разряду невосполнимых.


Юрий Хоба. Фото автора.
Читайте также: