Военный Донбасс: на каждой грядке - горсть осколков
Мастеровому выдали метлу
За приветствие «С добрым утром!» в прифронтовой зоне вполне можно схлопотать по физиономии. Даже если это самое утро действительно погожее: стопроцентный штиль, вишни отсвечивают полудрагоценными аметистами, стрижи с визгом режут небесное стекло, кукушка за околицей кому-то сулит вечную молодость.
Но не многообещающее «ку-ку», шлепки мин считает житель прифронтовой зоны: «Сорок три, сорок четыре... Теперь ответка полетела. Тридцатая со вчерашнего вечера».
А соседу Мишане, думаю, утро и вовсе препоганым кажется. До половины второго ночи хороводился с дружками на скамье под уличным фонарём. Я несколько раз выходил на внеплановые перекуры, а из-под фонаря доносилось:
- Ну что, мужики, по единой?.. Говоришь, это уже восьмая? Ничего, если мастерство есть, так его не пропьёшь. Я, к примеру, и сейчас могу закрыть ковшом спичечный коробок.
Подфонарные мужики в довоенном прошлом - экскаваторщики. У них особым шиком считается закрыть ковшом карьерного экскаватора поставленный на камень коробок. И при этом не повредить ни одной спички.
Однако двух лет возлияний хватило для того, чтобы растерять не только мастерство, а и остатки жировых накоплений. Неделю назад повстречал Мишаню на городской площади, которую он по разнарядке центра занятости очищал от пластиковых пакетов.
- Привет, - сказал новоявленный борец с мусором и взял метлу по-ефрейторски «на караул».
Увы, на ерничанье Мишани я не смог изобразить на лице даже подобие улыбки. Уж больно жалким оказалось зрелище - стёртая по самую репицу метла, за черенком которой вполне мог спрятаться вконец отощавший мастер по закрыванию спичечных коробков.
И защитит нас медный тазик
Если броня не выдерживает, то медный тазик точно не спасёт.
До войны в горняцком городке насчитывалось порядка двадцати пяти тысяч человек. По прикидкам, третья часть населения перебралась подальше от войны или же откочевала в мир иной.
Однако, если судить по интенсивности бомбардировок, мирных граждан здесь должно быть во сто крат больше. Но судите сами...
Выпущенная из «Василька» мина весит чуть более трёх килограммов. Она накрывает грядки и прочую территорию в радиусе тридцати метров, а заодно «производит» порядка 400 осколков. Мина же сто двадцатого калибра тянет на целый пуд и разбрасывает 1640 осколков.
Иными словами, сегодня достаточно десятка таких «гостинцев», чтобы каждый житель Докучаевска, включая грудных младенцев, получил в грудь по обломку смертоносного металла.
Не скупятся противоборствующие стороны и на другие виды оружия. Ещё в позапрошлом году мою и две соседние улицы накрыло «Градом». Сорок фугасов, способных вспахать около гектара земли, обрушились на дома спящих горожан.
И всё-таки верхом коварства и злобы я бы назвал кассетные боеприпасы. А если вы не знаете, что это такое, и с чем его едят, то от всей души поблагодарите персонального ангела-хранителя.
Но если, не приведи Господи, услышите в небе относительно слабый хлопок и похожий на треск раздираемой плотной материи звук, накройтесь медным тазиком. Хотя, честно признаться, данная ёмкость едва ли обезопасит от ливня осколков.
К счастью, не каждый осколок фугаса находит жертву. И на это здорово рассчитывают те, чьи дома денно и нощно пребывают под перекрёстным огнём.
Упрямый мужик Василий Захарович
- Здесь родился, здесь и помру! - сказал, словно отрезал краюху ржаного хлеба, Василий Захарович.
- Опять двадцать пять, - огорчилась дочь Настя, управляющая финансовым ведомством одной из областей в верхнем течение Днепра. - Надеялась, что самого авторитетного соседа послушаешь...
- Соседа я уважаю, - ощетинился седым подбородком Василий Захарович. - Однако слово моё последнее. А ты поезжай с Богом. Дорога-то вечерами обстреливается.
На Настю глядеть горько. Даже не верится, что она способна понукать финансовой упряжкой целой губернии. Обычно властное лицо сейчас размыто мольбой и отчаянием. Однако ничем помочь ей не могу.
- У нас, - делает очередной заход Настя, - весь второй этаж свободен. Целых три комнаты и раздельный узел к твоим услугам.
- Да пойми, дурья башка, не могу я эвакуироваться. На кого дом брошу, могилу твоей матери? Опять же кошка с собакой... Они, по звериным меркам, тоже старики.
- Меня пожалей, каждый вечер душой истлеваю, когда в новостях о бомбардировках сообщают.
- Гляди, пожар в своём особняке не устрой, - неловко отшутился Захарович. - И за мою грешную душу не колотись. Люди здесь живут, и я жить буду. Поезжай...
Всплакнула на прощанье и укатила. Лишь на повороте подзадержалась самую малость, пропускала крытые зелёным брезентом грузовики.
... Уже два года жители ведут учёт разорвавшихся фугасов, да пытаются глушить тревогу успокаивающими средствами, из которых наиболее действенными, по утверждению Мишани, являются напитки домашнего приготовления.
«Стреляют, а я на щёки глянец навожу»
Справедливо рассудив, что дождь мало способствует ведению боевых действий, решил выбраться в люди. Всё-таки, прятаться от атмосферных осадков под зонтиком предпочтительнее перебежек под обстрелами от подъезда к подъезду.
Правда, малость опоздал. Ясень, который принял на себя предназначенный пятиэтажке танковый снаряд, уже спилили, а изрубленные сучья с оглодком ствола увезли. Однако особо не огорчился. За время поездок по горячим точкам от Дебальцево до Азовского моря столько отснял следов войны, что можно открывать персональную фотовыставку.
И потом, неудачу сполна компенсировало одно довольно любопытное открытие. Оказывается, на поверку представительницы слабого пола покрепче мужиков.
По моим беспристрастным наблюдениям, вторые с началом войны как-то завяли. Позволяют себе появляться даже на главной площади в мятых брюках, а их подбородки напоминают поседевших от ужаса ежей.
Зато первые, честь им и хвала, продолжают будоражить окрестности звоном каблучков и яркими блузками. Словно и не они провели ночь в бомбоубежище. Как выразилась одна из городских модниц: «Стреляют, а я на щёки глянец навожу».
Моя штатная парикмахерша Клара тоже не позволяет себе расслабиться. И другим спуску не даёт. На изящных ножках вместо шлёпанцев модельные туфли, причёска художественно встрёпана, а лицо настолько одухотворённо, что вульгарные ножницы для срезанных лохм в её руке кажутся резцом скульптора.
Поэтому Клара не подстригает, она превращает башку клиента в приятный для глаза объект. А заодно по старой дружбе делится новостями:
- Вчера вечером испереживалась вся. Пропалываю перцы, а сама думаю - что будет с ними, если мина прилетит? Ведь труды погибнут, да и рассаду жаль...
Следующий рассказ Клары ещё более занимателен. Её кум, убегая на иномарке от обстрела, «поцеловал» высоковольтную опору. Кое-как добрался до собственной усадьбы и принялся за ремонт, благо, мужик, по большому счёту, мастеровой.
- Можно сказать, - продолжает Клара, - игрушку из разбитого корыта сделал. Покрасил, отполировал. На радости решил обмыть трудовой подвиг. Но только открыл холодильник, на улице - опять взрыв.
Кум потом четыре десятка пробоин в капоте и крыше дома насчитал. Так огорчился, что выдул хранимую в холодильнике водку и за добавкой побежал. Уже неделю не просыхает. Но ничего, после работы забегу, пристыжу, как следует.
Управившись с делами, иду на переговорный пункт, о котором уже упоминал ранее в одной из предыдущих публикаций. Переговорный - перекрёсток и примыкающий к нему пустырь на возвышенности - непривычно пуст. Даже автомобили пролетают на полном ходу.
- А вы разве не слышали? - удивилась вышедшая из калитки углового дома дама в таком ярком халате, что на него, как и на солнце, было больно смотреть. - Над пустырём кассетка разорвалась. Осколками побило автомобиль, который здесь стоял. Так хозяин сразу телефон отключил и - ходу.
Испытывать лишний раз судьбу я тоже не стал. Во-первых, гремевшие о зонт капли всё равно не дали бы нормально поговорить, а во-вторых, моим прогнозам вопреки, за околицей легла серия разрывов из пяти мин. Похоже, заработал «Василёк», который способен одним залпом породить две тысячи осколков.
Сергей ВАСИЛЬЕВ.
Фото автора.