Встречают юбилей на мёртвом якоре
Первого декабря исполнится 145 лет со дня основания Азовского пароходства. Однако, похоже, торжества по случаю юбилея не состоятся. А если и да, то праздник превратится в поминки по безвозвратно утраченному флоту.
Дань войне и стихии отдали сполна
Первого декабря 1871 года по инициативе таганрогского купца Якова Полякова было создано Азовское пароходство. Спустя семнадцать дней его учредители обнародовали Устав общества и обозначили цели. Цитирую по архивным документам тех лет:
«Для передвижения грузовъ, приходящихъ къ портамъ Азовскаго моря по железной дороге, гужемъ и рекою Дономъ, для отправления ихъ за границу и для принятия грузовъ, приходящихъ изъ заграницы к Керченскому и Таганрогскому рейдамъ и другимъ портамъ на заграничныхъ судахъ, учреждается акцiонерное общество под названиемъ «Общество Азовскаго пароходства».
Первыми судами АП были «Танаис», «Манечка», «Самсон», которые занимались перевозкой зерна, угля, продукции машиностроения для заводов, а также для железной дороги. Спустя несколько лет флот пополнился шестью буксирными пароходами и двенадцатью баржами различного тоннажа.
В 1895 году общество закупило в Англии грузопассажирские суда «Ялта», «Новороссийск», «Севастополь», «Батум». Затраты, что весьма примечательно, окупились уже в первые годы.
Я не преувеличу, если скажу, что история пароходства представляет интерес для самой широкой аудитории. В том числе и для сухопутной её части. Ведь, как известно, морская вода по своему химическому составу идeнтичнa крови человека. То есть с полным основанием можно утверждать, что море живёт в каждом из нас.
Однако летописи свидетельствуют не только о приобретениях, а и о потерях. По данным статистики, в среднем ежедневно гибнет одно судно, а несколько получают серьёзные повреждения. Не стало исключением из правил и Азовское пароходство.
Так, с 1941 по 1943 год гитлеровцы потопили тринадцать судов АМП. В их числе - «Полина Осипенко», «Димитров», «Работник», «Чатыр-Даг», «Соломбала», «Миус»... Был расстрелян на выходе из Мариупольского порта и парусник Ростовской мореходки.
Впрочем, и в мирное время стихия продолжала брать дань с азовчан. Первым в скорбном списке стоит лихтер «Рокша», водоизмещением в пять тысяч тонн, который затонул недалеко от Керченского пролива. Вторым на дно Бискайского залива отправился теплоход «Умань». В результате точно такого же смещения груза утонул «Комсомолец Калмыкии». Трагедия произошла в новогоднюю ночь сразу же после съёмки из итальянского порта Кальяри. Часть экипажа, в том числе электромеханик и драматург Леонид Олейник, чудом спаслись.
Затем на рейде сирийского Тартуса двумя выпущенными израильским катером ракетами был потоплен «Илья Мечников». Ещё одна драма разыгрались в Мраморном море, где сухогруз «Николас Марис» протаранил турбоход «Иван Сеченов».
При этом капитан Леншин предпочёл разделить судьбу вверенного ему судна. Вот что рассказал о последних минутах жизни Ивана Петровича его первый помощник Борис Голубань:
- Море за нашими спинами, казалось, вставало стеной. Капитан обернулся. Держался он за ручку двери, ведущей в рулевую. Я попытался разжать пальцы, но Иван Петрович вцепился в неё с нечеловеческой силой. Похоже, он всё решил... Стена обрушилась. И то, что не удалось мне, сделала волна. Я видел, как капитана подбросило к подволоку рубки...
Однако смертельный удар пароходство получило значительно позже. И причиной стали не стихия и война, а власть имущие, которые ради собственной выгоды решили пожертвовать флотом и пятью тысячами моряков. Но более подробно об этом в следующей публикации. А сегодня речь пойдёт о том, как экипаж морского буксировщика «Коммунист», в судовой роли которого автор этих строк числился практикантом, спасал под Новороссийском пароход «Волноваху».
Старейший капитан Азовья Валерий БЕЛЯВЦЕВ.
Дымились на ходу подмётки
Новороссийская бора есть двоюродная сестра штормам, которые денно и нощно грызут мыс Горн. В этих бесприютных местах земного шара столько полегло морских душ, что волноломы Цемесской бухты и скалы южной оконечности Американского континента впору перекрасить в траурный цвет.
О скором пришествии боры сообщают не синоптики, а лёгкие облачка. Они так низко зависают над Маркхотским перевалом, что на них можно вскарабкаться по приставной лестнице.
Разумеется, желание прогуляться по небесной полянке возникает исключительно у чудиков и романтиков, что, собственно, одно и то же. Испытавшие на своих просоленных загривках клыки боры старые капитаны ведут себя несколько иначе.
Они приказывают готовить машины и попутно напоминают буфетчицам о хрупкости фаянсовых тарелок. А для доходчивости подкрепляют ценные указания словечками, которые способны конфузить не только романтическую натуру, но и пролетающего над мачтами баклана.
Спасибо Создателю, капитан «Коммуниста» Валентин Хоценко предпочитал обходиться без лексикона, основателями которого считаются боцманы пиратских парусников. Он собрал экипаж в столовой команды и будничным голосом сообщил следующее:
- Из управления получена радиограмма. Нам надлежит следовать под Новороссийск, где пароход «Волноваха» намотал на винт брошенный рыбаками невод. Судно дрейфует в сторону Босфора...
- Валентин Георгиевич, - взвыл старпом, фамилию которого я запамятовал. - У нас же половина экипажа на берегу. А с ними и боцман. Я его в плавлавку послал кое-чего купить к моему дню рождения...
- Обойдёмся наличными силами, - осадил помощника капитан. - К брашпилю поставить матроса, практиканта - на руль, старшему механику доложить о готовности машины через четверть часа.
В расстроенных чувствах пребывал не только старпом. Наш подопечный лихтер «Оредеж» обещали загрузить только к исходу вторых суток, поэтому соплаватели планировали, как с наибольшей пользой отдохнуть в «Бригантине».
Для справки: «Бригантина» - приют всех водоплавающих, которым довелось бросить якорь в Керченском порту или расположенной по соседству гавани Камыш-Бурунского железорудного комбината. Эта гавань, где «Коммунист» стоял кормой к берегу, лежит на стыке двух морей - Азовского и Чёрного. Она до скончания веков пропиталась солёной хамсой, измученной жаждой маттиолой и раскаленным агломератом, который портовые краны торопливо сваливали в трюмы лихтеров. А когда по причалу рысцой пробегал возвращающийся из увольнения мореплаватель, к «букету» добавлялся смрад тлеющих подмёток.
Как утверждал отправленный в плавлавку боцман, береговые матросы-старперы на кучках просыпавшегося агломерата жарят барабульку. А запивают её барбосянкой. Это не успевшее толком перебродить молодое вино в малых дозах греет душу, а при переборе создаёт иллюзию шторма.
Боцман объявился, когда мы отошли от причала на пару кабельтовых. Исполняя на тлеющих окатышах руды джигу, он взывал к сочувствию и тряс над головой авоськой с торчащими из неё водочными горлышками. Однако пляска, которой рукоплескали вожделенно поглядывающие на авоську береговые матросы, не умягчила капитанское сердце. Да и воплей брошенного на произвол судьбы соплавателя мы не слышали.
Их глушила докатившаяся до Керченского пролива бора, на чьей совести не одна тысяча загубленных морских душ.
Гуляли волны, словно девки на панели
Существует расхожее выражение: «Если бы не шторма, то плавала бы вся Одесса. А за компанию с ней Мариуполь». Конечно, капризы стихии каждый переносит по-разному. Одни укачиваются даже на «американских горках», другие, хотя и подвержены морской болезни, однако продолжают нести тяжкий крест.
Правда, для этого нужна встряска. Скажем, вроде той, которую я утром следующего дня получил от старпома. Он вытряхнул меня из пропахшей отторгнутой пищей каюты и приказал вновь заступить на вахту:
- Кончай ночевать! - рявкнул он. - Матрос с ног валится. И вообще, не уподобляйся полудохлой дамочке. Ты же - будущий командир.
Ещё больше взбодрила солёная оплеуха, которую по дороге на мостик мне влепило Чёрное море. Ну а потом просто не осталось времени внимать протестам одолеваемого тошнотой желудка.
Буксировщик имел неограниченный район плавания, однако волны отказывались считать его полноценной посудиной. Они разгуливали по палубе, как портовые девки на панели, а якорные клюзы плевались пеной, словно и сам «Коммунист» страдал от невыносимо изнурительной качки.
- Встречай волну рулём, - посоветовал капитан. - Клади пять градусов влево и чуть погодя возвращай в исходное положение... Старпом, вызовите ещё раз «Волноваху». Скажите, что мы на подходе.
- Сами видим, - буркнуло в динамике радиопередатчика «Акация». - По радару с полуночи наблюдаем. И где вас только черти носят? Приём...
- Где надо, там и носит, - ответил старпом.- Готовьтесь принять буксир. Приём…
Взять «Волноваху» на поводок удалось только после того, как старпом пальнул по дрейфующему пароходу из линемёта. Потом с терпящего бедствие судна приняли проводник и скобой прикрепили к гаку буксирного троса.
Операция привычная. Её всякий раз проделывали, когда вместе с лихтером выходили в рейс. Но одно дело - защищённая волноломом гавань, другое - разбуженное борой море. К концу операции одежда спасаемых и спасателей вдвое потяжелела от солёной воды и не менее солёного пота.
Развернув «Волноваху» носом против ветра, капитан врубил «средний вперёд». Однако караван на протяжении последующих суток продолжал находиться на прежнем месте. Такова была мощь новороссийской боры, которая ради забавы катает по рельсам пустые вагоны.
Приползли мы на рейд Новороссийска к исходу третьего дня под лепет дождя, который приволок сюда средиземноморский циклон. Он смыл с улиц Новороссийска цементную пыль и умягчил грозные черты Маркхотского перевала.
Но в порт нас сразу не пропустили:
- Потерпите малость, - донёсся из динамика «Акации» извиняющийся голос диспетчера. - У «Малой земли» возникли непредвиденные осложнения.
«Малая земля» - точная копия спасённой «Волновахи». Из-за характерной надстройки однотипные пароходы прозвали горбатыми. Строились они для каботажных линий и до скончания дней своих таскали донецкий уголёк в Новороссийск, Туапсе, Поти, но ни разу так и не вышли за Босфор.
Когда «Малая земля» прошумела по левому борту, капитан Хоценко попросил её выйти на связь. Ответил кто-то из штурманцов:
- Якорь поднял со дна человеческий череп. Ждали, пока подойдёт портнадзоровский катер с судмедэкспертом. А вас, говорят, сильно потрепало...
- Было дело, - вздохнул капитан и приказал держать курс на входные ворота Цемесской бухты.
При помощи рейдового толкателя мы утвердили обездвиженное судно у освободившегося причала и смотали на барабан буксирной лебёдки толстенный канат. А тем временем матросы «Волновахи» под руководством своего боцмана готовились к разгрузке.
Сергей ВАСИЛЬЕВ.
Фото автора.