Жизнь Райкину укорачивали власти и продлевали зрители

100 лет назад, 24 октября 1911 года, родился великий юморист Аркадий Райкин. Для советских людей второй половины ХХ века он был символом эпохи. К юбилею своего создателя «Сатирикон» запустил премьеру «Маленьких трагедий» по Пушкину. Сын Аркадия Исааковича, глава театра Константин Райкин играет сразу несколько ролей, в том числе Моцарта. А в понедельник в «Сатириконе» он будет ведущим вечера-концерта, посвященного юбилею артиста. Участниками действа станут Сергей Юрский, Геннадий Хазанов, Михаил Жванецкий, Роман Карцев, Алла Пугачева... И даже сам Аркадий Райкин, который оживет (правда, лишь на экране) в своих сатирических шедеврах.

«Где моя трость?!»

Его называли «советским Чаплином», «человеком с тысячью лиц». Он был словно собран из кусочков Страны Советов. Еврей, родившийся в Риге, многие годы проживший в Ленинграде и под занавес жизни перебравшийся в Москву.

Театром он заболел в приволжском Рыбинске - туда семья (у будущего артиста были две сестры и брат) переехала летом 1917-го, когда немцы подходили к Риге. Девятилетним Аркадий впервые вышел на любительскую сцену. Пять лет спустя Райкины перекочевали в северную столицу России.

Юноша осуществил мечту - поступил в Ленинградский институт сценических искусств, на режиссерско-актерский курс. Получив диплом, работал в Театре рабочей молодежи, Новом театре (будущий Ленсовет). А в декабре 1939 года решился выступить на 1-м Всесоюзном конкурсе артистов эстрады. Сценки «Чаплин» и «Мишка» поразили жюри. Молодому артисту дали вторую премию. Учитывая, что первую не присудили никому, он стал лучшим. А ведь всё могло сорваться: перед выступлением Аркадий обнаружил, что пропала тросточка - важнейший атрибут образа Чаплина. «Где моя трость?!» - в ужасе кричал Райкин, хватая за лацканы всех попавшихся за кулисами людей. В конце концов, схватив что-то более-менее подходящее, ринулся выступать.

Позже узнал, что его тросточку припрятал один из мэтров эстрады, извест-ный шутник Смирнов-Сокольский. «Артисту необходим опыт. Всяческий. В старое время зеленых юнцов еще и не так разыгрывали», - объяснил он свой поступок ошарашенному Аркадию.

Сталин аплодировал 14 раз

Успех на конкурсе принес ему не только должность одного из руководителей Ленинградского театра эстрады и миниатюр, но и благосклонность Сталина.

Отсыпавшегося в номере гостиницы Райкина, еще до конца не осознавшего, что теперь его жизнь кардинально изменится, поднял в пять утра телефонный звонок. «Быстро одевайтесь. Едем в Кремль», - приказали чиновники из Комитета по делам искусств. Вождь в кругу ближайших соратников праздновал в Георгиевском зале свое 60-летие. Вот и решили порадовать «отцов страны» номерами юного дарования.

- Единственный сюжет, который мне предстояло показать, был заранее оговорен. Подбодренный взглядом юбиляра, я поднялся, отодвинул свой стул и изобразил одного из моих персонажей. Сталин смеялся, аплодировал с энтузиазмом, - вспоминал Аркадий Исаакович. - Затем встал, и все, кто был за столом, тоже поднялись. Сталин предложил тост за талантливых артистов. И кивнул на меня: «Вроде вас». Все выпили. Тут я возьми да скажи: «Товарищ Сталин, могу и других типов показать». Он вроде удивился, но кивнул. Гости уселись, а я стал показывать номер за номером. После каждого нового сюжета Сталин вставал, гости тоже хлопали в ладоши стоя. И так четырнадцать раз.

После выступления Райкина вождь усадил его напротив себя. Удивительно, что не посадил, в отличие от многих других артистов.

- Я, конечно, не беру на себя смелость оценивать одну из самых сложных и темных фигур нашей истории. Политика кнута и пряника, страха и личной преданности составляла основу его взаимоотношений с теми «винтиками», которыми мы все тогда были. Полное понимание этого пришло ко мне чуть позднее, в послевоенные годы, когда началась новая волна репрессий, - признавался Аркадий Исаакович. - Система, насажденная Сталиным, продолжала дей-ствовать и после его смерти. Равно как воспитанные ею люди - им удавалось «доставать» меня разными способами. На постоянную борьбу с ними уходили здоровье и силы.

Во время Великой Отечественной войны он с театром проехал «много тысяч километров по всем фронтам от Балтики до Кушки, от Новороссийска до Тихого океана». После войны Театр миниатюр набрал обороты. Появились новые спектакли, а авторитет Райкина, мастерски перевоплощавшегося в абсолютно разных персонажей за какие-то секунды, достиг небывалых высот. Он всегда говорил о наболевшем, причем бюрократы, алкоголики, хапуги выходили у него настолько настоящими, что в них узнавали соседей, начальников, а то и руководство страны. К нему в гримерную ломились разнообразные посетители, но покой Райкина оберегала костюмер Зинаида Зайцева. «Министров у нас много, а Райкин один», - так она как-то отшила одного из особо назойливых членов правительства.

Жванецкий устроил штурм

Именно Райкин открыл целую плеяду одесских сатириков. Случилось это после того, как мэтр во время гастролей в Жемчужине у моря побывал на спектакле студенческого театра «Парнас-2», идеологом которого был инженер Михаил Жванецкий. Райкин тогда забрал в свою труппу понравившихся ему Людмилу Гвоздикову, Романа Карцева и Виктора Ильченко. А Жванецкого - нет… И тогда тот устроил настоящий штурм.

- Жванецкий, проявляя завидную настойчивость, ездил за нами из города в город, разумеется, за свой счет. Бывало, попрощаешься с ним, к примеру, в Кишиневе, а он уже поджидает нас в Донецке со своими новыми сочинениями. Однажды, не обнаружив его в каком-то из пунктов нашего гастрольного маршрута, я поймал себя на мысли, что мне его не хватает. Но главное, он писал всё лучше и лучше, - признавался Райкин.

Он привлек Жванецкого к работе над новой театральной программой «Светофор» (там были сыграны знаменитые миниатюры авторства Михаила Михайловича «Авас», «Дефицит», «Век техники»), а потом взял в штат - сначала артистом, а там и заведующим литературной частью. Правда, в начале 70-х Райкин решил с ним расстаться. Тот пережил это очень тяжело. Но окреп. И сделал блестящую «сольную» карьеру.

Брежнев приютил в Москве

За Райкиным зорко следили чиновники. Если все доносы, которые на него накатали, погрузить на печально известный «Титаник», тот затонул бы и без айсберга. «Костюмы одинаковые, блокноты одинаковые, глаза одинаковые, лица непроницаемые… Всё пишут, пишут… Какая тут, к черту, сатира? Какой юмор?» - возмущался Аркадий Исаакович после очередного прихода комиссии в театр.

Из кабинета заведующего отделом культуры ЦК КПСС Василия Шауро, который стучал по столу кулаком, требуя, чтобы артист «сменил профессию», любимца публики однажды увезли с инфарктом в больницу. После этого он стал совсем седым.

Постоянно допекал Райкина и первый секретарь Ленинградского обкома КПСС Григорий Романов. То заделается цензором и начинает править его тексты (сатирик послушно кивал, со всем соглашался и… всё оставлял, как было), то даст команду милиции - и та отберет у него гараж.

В конце концов Райкин пожаловался Леониду Брежневу, с которым был знаком еще со времен войны. И генсек дал ему добро на переезд театра в Москву, где к тому времени уже обжились дочь Аркадия Исааковича Елена и сын Константин. С подачи Леонида Ильича народному артисту дали четырехкомнатную квартиру.

Когда в 1987 году его позвали на гастроли в США, Аркадий Исаакович рвался туда всей душой. Больной (порок серд-ца, ставший следствием тяжелой простуды, перенесенной в детстве, давал о себе знать), уставший. Но уверенный: раз его там ждут, он не может подвести соотечественников, осевших на чужбине. Медицина встала на дыбы, уверяя, что Райкин не выдержит перелета через океан, смены климата  семи городов. Он плакал, словно ребенок, услышав отказ. И чуть не прыгал до потолка, когда родные и близкие в лепешку расшиблись, но сделали всё, чтобы его мечта воплотилась в реальность.

Райкин вернулся, будто помолодевший. 24 октября, в свои семьдесят шесть, в последний раз вышел на сцену (спектакль «Мир дому твоему» был сыгран трехсотый раз!). А 28-го его увезли в Кунцевскую больницу, откуда он уже не вышел. До последнего правил книгу о себе, рвался на репетицию спектакля, который ставился в его театре силами молодежи, вникал в написанный Семеном Альтовым текст будущей постановки «Поезд жизни»… Поезд его жизни остановился 17 декабря.

В Донецке хвалил розы и спускался в шахту

- Я много раз был в Питере на концертах Райкина, когда учился там в институте культуры, - рассказал «Донбассу» директор Донецкого областного краеведческого музея Евгений Денисенко. - Студентами мы даже ходили к нему на практику. Аркадий Исаакович был добрейший человек, очень душевный. Во время репетиций никогда не повышал голос. Всегда давал четкие рекомендации для более точного создания образа: одно, два предложения - и всё становилось понятно.

Побывав в нашем городе, Райкин был в восторге от роз, которые росли в таком мощном индустриальном центре. А еще он спустился в шахту «Октябрьская», что в Куйбышевском районе.

- Далеко, правда, проходить не стал. Но у ствола постоял, - вспоминает бывший работник предприятия Ярослав Шмата. - Потом была встреча в нарядной. На небольшой сцене артист минут сорок показывал смешные номера.

Аркадий Райкин с горняками шахты «Октябрьская» в Донецке.

С женой была сумасшедшая любовь

- Для папы на первом месте всегда был театр, а уж потом мама, дети и всё остальное, - уверяет Екатерина Райкина. - И это при том, что маму он любил безумно. Они познакомились в театральном институте. Он учился на четвертом курсе, мама на первом. Сумасшедшая любовь была. Они сразу поженились. Мама сама была хорошей артисткой, но всю свою жизнь посвятила только папе… Он был обаятельным, и многие женщины вешались на него. А он, как истинный мужчина, не всегда мог отказать. Мама, мудрая женщина, об этом догадывалась, но всё ему прощала. Так как безумно любила. Она знала, что без нее ему никак.

Руфь Марковна пережила Аркадия Исааковича на два года…