Ракетный тягач остановила... ёлка

Рассказ о том, как двое штурманов дальнего плавания по милости циклона встречали Новый год на краешке обрыва

А сразу за сугробом - пропасть

 - Порка мадонна! - заорал Иван, потирая ушибленный о ветровое стекло лоб. - Стабилименто гранди мотори мотикатинни Эдисон. Ду ю шпрехен брашпиль, штурман?

- Нихтс форштевень.

- Ваш друг итальянец? - поинтересовалась попутчица Тамара, девица ну очень солидных габаритов.

- Почему сразу - итальянец, Русак стандартный, то есть результат татаро-монгольского нашествия. Это капитан Порчелли из нашего пароходства итальянец. Фамилия звучная, однако в переводе означает - поросенок. А порка мадонна - свинячья мама. Всё остальное - словесный винегрет, приготовленный моим другом... Он, видите ли, в присутствии дам  привык деликатно выражаться. Даже если ситуация действительно критическая.

- А она на самом деле того?..

- Более чем. Мы третий час колесим по степи на этом мамонте отечественной техники. Так сказать, исправно нарезаем круги вместо того, чтобы сидеть за новогодним столом. Во время очередного витка притороченная нашим поводырем елочка отвязалась. Вон она, в сугробе теперь торчит...

- Но мы же ее нашли, - возразила Тамара и сделала такое движение, будто пыталась оторваться от дерматинового сиденья.

- И в этом наше счастье, милая барышня... Если бы не ночь, а дворники на ветровом стекле успевали бы отмахиваться от низвергающихся водопадов, вы смогли бы увидеть сразу за сугробом пропасть.

- Пропасть?..

- Ну не пропасть, а хорошенький обрывчик высотой метров в двадцать...

- Матерь Божья, - выдохнула девица. - Мне же говорила квартирная хозяйка, чтобы я за порог ни ногой... Да вот мама с папой меня ждут к празднику.

На гуся с яблоками!

Примерно в таком же духе выразился Иван, когда мы десантировались из маршрутки на окраине Мариуполя.

- Мы дали слово - принять участие в расправе над гусем с яблоками. Значит, так тому и быть. А погода... Что погода? На худой конец, пешком отправимся. Парочке бешеных собак пятнадцать верст - не расстояние. А то какой-нибудь малахольный гражданин, вроде нас, объявится. Короче, бери котомку - и вперед.

Иван не ошибся. На первом километре нас догнало нечто несуразное и громоздкое. Обдав брызгами и перегаром, чудо техники замедлило бег.

- Залезайте, - послышалось с верхотуры. - Только глядите, вторая от низу ступенька на сопле держится.

В кабине было просторно и тоже пахло перегаром. Правда, не соляровым.

- Я - Колян, - назвался водитель, малый лет сорока пяти в камуфляжной  куртке. - А это - Тамарка. Подобрал на краю города... Мы с ее родаками через две улицы живем. А вы тоже в Мелекино? На гуся с яблоками пригласили?  Знатная закусь под стопарь домашней... А меня жинка в город за елкой погнала... Кстати, вы не заметили, она не отвязалась?

- Да вроде на месте, - ответил я. - А что это у вас, если не коммерческая тайна, за агрегат такой?

- Ракетный тягач, - тряхнул Колян пучком волос цвета вытаявшей из сугроба прошлогодней травы. - Когда из армии увольнялся, корешок - зампотех дивизиона списанный организовал... А у меня руки из положенных мест произрастают, отремонтировал технику. Теперь машина - зашибись. Только горючку жрет безмерно. Впрочем, - захохотал наш благодетель, - как говорит моя жинка, мы с тягачом - два сапога... 

- По прибытии в пункт назначения, - намекнул я, - мы постараемся данный недостаток компенсировать. Разумеется, в пределах разумного.

- И на том спасибочки... Черт, дождяра  совсем озверел. Того и гляди - дворники поотлетают. Кстати, что там до Нового года осталось?

- Два часа сорок три минуты. Времени вагон. Правда, сдается мне, что вагон наш сбился с курса.

- Кидать стало немилосердно, - согласилась Тамара. - Вроде колеса не круглые, а восьмигранные.

- Сама ты восьмигранная, - обиделся Колян. - А чего ты хочешь? Двое суток мело, а к вечеру  дождь упорол. Вот и имеем теперь вместо дороги Мариуполь - Мелекино - Ялта сплошное направление. И вообще, если не нравится,  можешь топать к маме с папой на полусогнутых.

- Брэк! - развел я конфликтующие стороны по углам кабины. - Ссориться под Новый год - плохая примета. Шеф, ты лучше останови. Осмотримся, обмозгуем...

Осмотр ничего утешительного не дал. Вокруг нас лежала серая холстина заснеженной степи, над которой бестолково суетился забредший из Средиземного моря циклон. Нигде ни огонька, ни собачьего бреха, лишь дождь отплясывал что-то хмельное на уволенном из рядов вооруженных сил металле.

- Я же говорила, что мы давно едем по кочкам, - запричитала Тамара. - И почему я, дура, не послушалась квартирную хозяйку?

- Не следует так огорчаться, - посоветовал девице Колян. - Сейчас я снова беру в руки вожжи, а там кривая куда-нибудь да выведет. 

Тост в кабине

Кривая вначале вывела тягач к развалинам водонапорной башни, потом он едва не воткнулся радиатором в одинокий терновник. В дальнейшем ничего интересного не попадалось, была лишь исхлестанная шалым циклоном совершенно бесприютная степь. Мы уже совсем потеряли надежду, как вдруг чудо отечественной техники резко остановилось. И вот здесь дремавший всю дорогу Иван упомянул свинячью маму.

- Интересно, - добавил он. - Хотелось бы знать, какая шалава могла обронить ёлку  в столь диком месте?

- Ну я, - честно признался Колян. - Плохо привязал, она и упала. Ну и что с того?

- А ничего, - обозлился Иван. - Шеф, тащи ёлку в кабину, всё-таки Новый год через восемь минут... А вы, леди, что предпочитаете, водку или сухое вино?

- Мне уже всё равно, - прошептала Тамара. - Если хотите кушать, есть сырокопченая колбаса и хлеб «Бородинский». Его мама обожает.

- Нe надо так печально вздыхать, и без этого за кабиной сплошные стенания. И вообще, мы имеем всё, о чем может только мечтать озябший путник: роскошный харч, шампанское, водку и крышу над головой. Предлагаю первый тост поднять за тех, кто в дороге. За нас. Ду ю шпрехен брашпиль?

Закусывали молча. Лишь шумело за сугробом море, да сиротливо скреблись о стекло дворники. И еще пахло так, как может пахнуть только на опушке соснового бора. Свежо и празднично... О том, что оброненная елка, подобно знаку свыше, уберегла нас от полета с обрыва, никто  не думал.