Донецкий мастер дружит с "Шахтером", Кобзоном и рисует президентов

- Художник - это авантюрист и артист. Тряпка, покрытая особым составом - холст. Куски камня с химикатами - краски. И всё это должно превратиться в красоту, которая может пережить века. Особенно тяжело с портретами женщин. Мы ведь нравимся себе, глядя в зеркало, наверное, раз в полгода. Так что, показывая свою работу, постоянно переживаю. До сих пор, - уверяет заслуженный художник Украины, обладатель престижнейшей Золотой медали «Лоренсо Великолепного» за участие во Флорентийском Биеннале-2009, мастер, увековечившая кистью Донецк и ФК «Шахтер», Татьяна Понома­ренко-Левераш.

Бульварный опыт

Дочь военного летчика, комполка, она изрядно поколесила по просторам бывшего СССР и не только. До 15 лет жила в Прибалтике, потом семья переехала в Польшу.

- Я заканчивала в Легнице ту же школу, где позже учился теперь уже бывший игрок «Шахтера» Мариуш Левандовский, - делится Татьяна. - Рисовала с детсада (помню, столько было восторгов, когда изобразила чудненькую Мальвину), танцевала, занималась музыкой. Но получить творческую профессию не решалась. Поступила в пединститут латвийского портового города Лиепая.

Потом, уже в Москве, она с отличием закончила государственный педуниверситет им. Ленина по двум факультетам: педагогики и художественно-графич­еский. И оказалась в Донецке, откуда родом родители (у папы, кстати, имеются французские корни, потому и фамилия такая необычная - Левераш).

- Сюда я приезжала часто, как правило, на летние каникулы, - продолжает художница. - Жила у бабушки в поселке Ларино. Учитывая, что еще и зовут Татьяна, кличка была - Ларина, как у тезки из «Евгения Онегина».

В один из таких приездов симпатичную студентку приметил Игорь Пономаренко, который дружил с двоюродным братом Левераш. Взял москвичку в осаду, навещал ее в Первопрестольной. И таки увез красавицу, ставшую его женой, из столицы СССР в столицу Донбасса.

- Я не планировала здесь оставаться, - признается Татьяна. - Но сначала ждала, когда доучится на экономико-правовом муж. Потом - чтобы немного подросла дочь Виолетта (сейчас она учится в Москве на дизайнера). Так и вышло, что именно в Донецке я начала творческую деятельность. Занималась в студии-мастерской Игоря Макаренко, перерисовала множество шахтеров, медсестер - обычных людей, от которых исходил такой заряд позитива! Набивала руку, экспериментировала с цветом. И однажды решилась выйти со своими полотнами на бульвар Пушкина.

По словам Левераш, это была сумасшедшая школа. Риска, правда, тоже хватало: и скатиться к слащаво-лубочному стилю без перспективы творческого роста, и стать жертвой бандитов.

- Это же были 90-е, - объясняет художница. - Попросишь 100 долларов за работу метр на метр, а какое-нибудь бритоголовое мурло спрашивает: «Это вместе с тобой, что ли?». О такой мастерской, - обводит она рукой свою студию на площади Конституции, 3, - тогда даже не мечтала. Арендовала в одной из школ подвальное помещение, где хранились горны и барабаны, а в театральном комбинате - уголок костюмерной. Расплачивалась картинами и эскизами одежды.

А потом на Пушкина появились первые поклонники моего искусства. Особенно помогла Надежда Узбек. Ей так понравился стиль Пономаренко-Левераш - реалистичный, яркий, сочный, настоящий, что она покупала практически все работы Татьяны: пейзажи, натюрморты. Предложила оформить свой дом, заказала портрет супруга. Эти картины увидели ее знакомые, пошли другие заказы. И у художницы появилась возможность выйти на более высокий уровень.

Испытание Союзом

Постепенно она ушла с бульвара, где могла превратиться в ремесленника. И начала пробиваться в Национальный союз художников Украины. Это оказалось тяжелее, чем написать самую сложную картину.

- Чтобы стать членом Союза, нужно было поучаствовать в восьми республиканских выставках. А предварительно пройти выставку в Киеве. Везти туда следовало 5-6 работ, а принималась всего одна. И то не у всех. Мало того, что намаешься в дороге, так еще нервничаешь во время отбора. Донецких художников тогда не жаловали, к тому же местных академий я не заканчивала, на что тоже обращалось внимание. Мешала и внешность - такая себе девочка с хвостиком, - улыбается Татьяна. - Но в 2000-м я своего добилась. Семья была в шоке, не понимали, зачем мне это надо. Ведь, в отличие от бульвара, приносившего доход, здесь были сплошные траты. Всё, что удалось ранее получить за пейзажи, портреты, я вкладывала в поездки, в новые выставки и работы. Я очень благодарна мужу, который притерпелся к моему образу жизни. Уверена - если у художника нет надежного тыла, он не сможет нормально писать.

Пономаренко-Левераш считает: лишь тот, кто закалился, как в горне, пройдя бульвар, позволяющий изучить покупательский спрос, а также Союз художников, приучающий писать творчески и профессионально, станет покупаемым мастером. У нее, к примеру, нет отбоя от заказов.

Совет Пугачевой

Из товарищей по искусству она наиболее близка с Полиной Шакало, Алексеем Поляковым, Борисом Ерёминым. В прекрасных отношениях с мэром Донецка Александром Лукьянченко, который сумел рассмотреть талант тогда еще юной художницы, прославившей теперь шахтерскую столицу на весь мир. В ее мастерской перебывало множество министров, нардепов, звезд спорта и шоу-бизнеса, иностранных делегаций.

- Здесь намоленное место, - уверена Татьяна. - Даже Алла Пугачева, у которой в спальне висят мои «Колокольчики», придя сюда, посоветовала: «Девочка, ты эту студию ни в коем случае не продавай, даже если тебе предложат галерею в Лувре. Здесь аура потрясающая!».

Наша землячка гордится дружбой с легендарным скульптором Зурабом Церетели, замечательным певцом Иосифом Кобзоном.

- Иосиф Давыдович в 2006-м перед отлетом в Тбилиси, где у него был концерт, посетил открытие моей выставки в Москве под названием «Мой родной Донбасс». Всё, что связано с нашим краем, для этого удивительного человека священно. У меня было предобморочное состояние, когда он шел по Центральному дому художников. К моим картинам. Это был один из самых счастливых дней в моей жизни, - признается Пономаренко-Левераш. - Потом мы встречались на концертах. «А, это мой любимый художник!» - говорил он, когда я выходила на сцену с букетом.

«Не понимаю коров в формалине»

По мнению Татьяны, высказывание «Художник должен быть голодным» следует дополнить словом «идеей». Потому что мастер, живущий в нищете, пишущий плохими красками и не видящий ничего дальше своей каморки, вряд ли сможет создать что-то значительное, «звезду» в чулане не вырастить.

Она не только постоянный участник, а то и главное действующее лицо выставок в регионе и Украине, но и представляет Донецкую область по всему миру. Не раз стажировалась в Париже, выставлялась в тамошних салонах (особым успехом пользовался портрет президента УЕФА Мишеля Платини). В 2009-м буквально взорвала своими работами Флорентийское Биеннале, раз в два года проходящее в замке Медичи. Подобная выставка обходится художнику в 10-12 тысяч долларов (проезд, проживание, местовое). Так что мало быть приглашенным, нужно еще иметь средства, чтобы не ударить в грязь лицом.

- Кроме того, что ты представляешь свою страну (а это очень почетно и престижно), видишь самое лучшее, созданное в других государствах, - объясняет Пономаренко-Левераш. - Оцениваешь себя на общем фоне, учишься чему-то. Сравнивая, понимаю, что иду верной дорогой. Я не имею ничего против современного искусства, но абсолютно не понимаю всех этих разрезанных коров в формалине и декоративные пятна на картинах, которыми можно закрыть дырку на обоях. Кстати, своими работами тоже всегда недовольна. Даже «горняком» Димой Чигринским, которого в виде мушкетера показывала в Италии: слишком классическим он мне показался. И вдруг Паскуале Челоне, президент Флорентийского Биеннале, подходит и просит: «Татьяна, напишите мой портрет». «Почему я? - удивляюсь. - Вокруг сотни художников со всех уголков земного шара». Его ответ был гимном реализму: «Потому что я хочу, чтобы меня узнал мой внук». Портрет уже готов, я повезу его на очередное Биеннале в декабре. Но не выставлять и не продавать Челоне, хоть он готов заплатить очень хорошие деньги. Этот будет подарок от Донецка.

Что же до выставочных полотен, то в Италию наша землячка повезет огромную картину, на которой изображена старинная Юзовка («Донбасс» подробно рассказывал о ней 28 июля), а также  великолепный вид Флоренции, где, собственно, проходит Биеннале.

«Супруги футболистов ко мне сначала подозрительно относились»

На счету Татьяны Пономаренко-Левераш - целая галерея, посвященная ФК «Шахтер». Есть тут и сам задумчивый Мистер Мирча Луческу (художница писала портрет к открытию выставки детской живописи «Моя любимая команда», где ребята из ее школы искусств изображали футболистов), и президент Ринат Ахметов на фоне «Донбасс Арены».

Футболисты у нее вышли без банальных атрибутов типа мячей. Капитан «горняков» Дарио Срна, например, на фоне «Донбасс Паласа». Томаш Хюбшман попросил, чтобы его написали а-ля «вышел в степь донецкую парень молодой» - в шахтерской робе, с коногонкой. «Я хочу выглядеть характерно для этого края, которому дарю лучшие годы своей жизни», - сказал тогда.

А как-то пришли в черных футболках сразу трое бразильцев - Жадсон, Фернандиньо и Брандао.

- Я так и села, - признается Татьяна. - Ну что их, как клонов писать? Или, как Брандао хотел - в золоте и брильянтах? Нет! Я на него надела свой шарф, берет, дала палитру. Сказала: «Будешь художником на фоне украинского пейзажа!». «Буду», - кивнул он. И был. Во Франции, где сейчас выступает экс-форвард «Шахтера», этот портрет многих впечатлил.

Босоногого Жадсона мастер усадила на стеклянный пол в своей галерее. А Ферну вообще раздела по пояс, закинув на плечо белую медвежью шкуру. На фоне его смуглого тела вышло очень красиво.

- Поначалу супруги футболистов подозрительно ко мне относились. Что это еще за женщина-художник, у которой пропадают их мужья? Но сейчас мы дружим. Более того, я написала уже несколько семейных портретов «горняков», - рассказывает Пономаренко-Левераш. - На очереди - чета Фернандиньо, жена Дарио.