Заметки из прифронтового блокнота: Свиданье с кудрявыми пеликанами отменила война
В автоматическом режиме выпала из месячника тишины Кривая коса, что на Донетчине, где расположен заповедник «Меотида». Её сотрясают не только шторма, а и гром артиллерийской канонады, который отпугивает гнездившихся здесь ранее птиц от берегов обетованных.
Смотритель штормового берега
Природа существует по своим, неподвластным экологическому ведомству законам. Ей не указ даже объявленный месячник тишины, который ограничивает деятельность человека в лесах и заповедных зонах. Шутки ради наслала на Кривую косу семибальный норд-ост и теперь пытается стряхнуть со смотровой вышки сотрудника заповедника «Меотида» Максима Федоренко и автора этих строк.
Забрался я на верхотуру ради снимка новосёлов Азовского моря - кудрявых пеликанов. Однако в объективе с пятидесятикратным увеличением сплошная бесприютность. В ответ на мой вопрошающий взгляд, поводырь укоризненно пожимает плечами: «Дескать, я же предупреждал, что из этой затеи ничего не получится».
С языка жестов на нормальную речь переходим уже внизу, где штормовую спесь отчасти сбивают вылинявшие камыши и остовы вермахтовских дотов у самого уреза воды. За семьдесят три года волны отполировали железобетонные блоки до блеска прибрежной гальки.
Чайки, подобно чуткому флюгеру,
всегда поворачиваются носом к ветру.
- Кроме нас, да табунка чёрных бакланов, - говорю Максиму, - на косе
ни одной живой души. В том числе - пеликаньей. Следовательно, вы сегодня - просто смотритель пустынного берега…
- Явление временное, - возразил поводырь. - Спустя неделю-другую начнут гнездиться черноголовые чайки и прочая пернатая мелочь. А когда появятся птенцы, запросто можно получить паралич барабанных перепонок. Такой галдёж устраивают, что хоть уши тампонируй.
- Сказанное можно считать приглашением приехать к моменту открытия птичьих яслей?
- Да. Вот только пеликанов я вам не гарантирую. И чёрных бакланов в прежних количествах тоже не обещаю.
- По словам Максима, новосёлы Азовского моря располагаются на жительство рядом с бакланами. При этом стараются захватить местечко в центре птичьего базара. Наверное, понимают, что лисы, еноты и браконьеры избегают соваться в смрадные владения.
- Гуано этих птиц, - подтверждает смотритель, - подобно напалму, выжигает в окрестностях всякую растительность. Да и лисе с человеком не поздоровится, если попадут под перекрёстный огонь...
Солдаты не дают покоя дачным соловьям
Впрочем, об эффективном оружии я знаю не только с чужих слов. Довелось побывать в роли глупой лисы во время похода по заповедным местам Азовского моря. Едва наша посудина коснулась килем береговой отмели у бакланьего городка, как её украсила смрадная полоса, рядом с ней пунктиром легла вторая.
Слава Богу, кормчий не потерял способность ориентироваться в пространстве. Увёл благоухающую лодку подальше от гиблого места, где мы в шесть человеческих рук попытались смыть с бортов следы «бомбардировки». Смыть-то смыли, но жуткий дух преследовал экипаж до самого полуострова Камчатка, который лежит на стыке Запорожской и Херсонской областей.
То была первая попытка установить связь представителей совершенно разных пернатых. Такая же неудачная, как и вторая. Да и третья, похоже, под большим вопросом. На мою просьбу - позвонить в случае чего - Максим воздержался от обещаний:
- Сомнительно, что пеликаны прилетят этой весной. Они вот уже второй год не показываются на косе. Причина не установлена. Но, думаю, птиц отпугнула война... Здесь, правда, сравнительно тихо. Если, конечно, не считать вечерние канонады. Порой такие мощные, что наш главный сторож пёс Черныш прячется в камышах или заброшенном шалаше.
Покинутый шалаш - укрытие для перепуганного пса.
Кстати, аналогичным образом ведут себя собаки по всей линии фронта. Чем громче бомбардировка, тем сильнее нервничают они. Словно и не защитники хозяйского добра, а истеричные дамы.
Впрочем, сие весьма близко к истине. Как утверждает знакомый ветврач Олег Иволгин, артобстрелы изрядно расшатали нервную систему человека и его братьев меньших:
- У собак, - говорит он, - резко повысилась беспричинная агрессивность. Они теперь облаивают не забредших во двор чужих кошек, а пролетающие под звёздами фугасы. Зато заметно снизился аппетит, шерсть обрела какую-то неряшливую окраску...
Нет покоя и фазанам, которые обосновались в одичавших садах за полкилометра от моего наблюдательного пункта. На каждый разорвавшийся в «зелёнке» снаряд они отзываются заполошным эхом.
Недавно прилетевшие соловьи, наоборот, при обстрелах озадаченно умолкают. Наверное, пытаются понять, что случилось с их малой родиной. Но как бы там ни было, а песенная строка: «Соловьи, не тревожьте солдат», - к солистам одичавших садов отношения не имеет. Это ни они, а озлобленные люди в камуфляже лишают сна всё живое, от пеликанов с Кривой косы до малых соловьёв включительно.
Одолжили удодам тачанку
Удод, как и чёрный баклан, способен защитить гнездо
от четвероногого хищника
и излишне любознательного человека.
Однако метко выбрасываемая струя гуано
слишком слабое оружие против снарядов.
Кривая коса не так уж и пустынна, как показалось со смотровой вышки. Возле рыбацкого кладбища, кресты которого от близости моря покрыты корабельной ржавчиной, попалась ещё одна живая душа - удод.
Ярко раскрашенная птичка ничем не похожа на одетого в чёрный балахон погребальных дел мастера баклана. И, тем не менее, у них есть одно общее. Удод, как и баклан, умеет защищаться всё тем же оружием - струёй гуано, способной обратить в бегство оголодавшую лису и экипаж моторной лодки.
В этой связи вспомнился эпизод из далёкого детства. Мой предок, долгое время возглавлявший Шайтанское лесничество, однажды заметил, что запряжённую серыми рысаками тачанку всё время сопровождает пёстрая птаха.
- Это - удодиха, - объяснил кучер. - Она в отделении для овса под сиденьем гнездо устроила. Если прикажете, я его разорю...
Приказ кучер тут же получил. Но прозвучал он примерно так: тачанку немедленно под навес. И до той поры, пока птенцы удода не встанут на крыло, закладывать пароконные дрожки.
Оккупантам овсяного ящика такая благосклонность со стороны лесничего настолько понравилась, что они решили использовать тачанку под постоянное гнездовье. По-моему, упомянутое транспортное средство так и иструхло под окрики удодов: «Худо тут». Но этим они предупреждали детвору и кошек, что приближаться к тачанке не следует. А сами же устроились с завидным комфортом.
В те далёкие годы никто месячники тишины, разумеется, не учреждал. И уж конечно, не обстреливал из гаубиц сто пятьдесят второго калибра заброшенные дачи на околице, где обитают фазаны, соловьи и сердобольные зарянки, с одинаковым рвеньем выхаживающие своих и чужих птенцов.
Наши ближайшие предки просто старались не ущемлять без особой нужды права братьев меньших. Даже хлебную ниву косили не с краёв, а с серёдки. Чтобы зайчата, перепёлки и жаворонки имели пути отхода к полезащитным полосам или овражно-балочным насаждениям.
Однако отцы и деды допустили одну существенную оплошность. Они не сумели в своё время убедить потомков, что гнёзда зарянок не являются военными объектами, и что гром канонады братоубийственной войны одинаково губителен для человека, цепных псов, фазанов, а также новосёлов азовских кос - кудрявых пеликанов.
Сергей ВАСИЛЬЕВ.
Фото автора.