Еще одна история об Иловайске

Год назад я последний раз была дома. Как говорится “успела вскочить в последний вагон” - через 3 дня город закрыли и там начался ад. До сих пор помню лёгкое офигевание, когда увидела название нашего маленького, среднестатистически-провинциального городка в заголовках. Городка, где ничего не происходило в принципе: маленькие люди жили своими маленькими жизнями с маленькими проблемами, все всех знают, жизнь течет медленно, размеренно, немного сонно, напоминая застоявшуюся воду. Сначала писали с ошибками (название почему-то давалось журналистам с трудом) где-то в конце, потом на первых полосах. Связи с городом не было. Никакой. Почти 3 недели в неведении, только обрывочные сообщения о боях на подступах к городу, потом на улицах, танки, оружие, солдаты...И ни слова о тех, кому не повезло там просто жить. Ближе к сентябрю стали появляться первые фотографии и видеозаписи, где в руинах с трудом узнавались знакомые с детства дома и улочки… 
А потом появилась связь..Звонки-звонки-звонки, раскаленная трубка у уха, длинные гудки, истерические голоса на том конце, слезы и рассказы, многочасовые рассказы о том, что страшно просто слушать, а уж пережить…
Город закрыли внезапно. Уехавшая в соседний городок за обоями тетя Таня домой уже не попала. Как была, во вьетнамках и с пятью рулонами поехала на море - спасибо связям-родственникам - в тот же день оформили путевку куда-то на Азовское. Так и приехала загорать с обоями. Но ей повезло...она не осталась ТАМ.
А там было страшно… Канонада не смолкала круглосуточно. Электричества нет, воды нет, продуктов тоже нет. Выйти до ближайшей колонки за водой - невозможно, слишком велик риск того, что заденет. Выехать - невозможно. Выхода нет. Западня - бежать некуда, кричать бесполезно. Три недели город жил в трясущихся от обстрелов подвалах. Практически без дневного света и свежего воздуха, в затхлой сырости, в подвалах, в которых до этого годами жили бомжи, сваливался мусор...Женщины, старики, дети... Стены ходили ходуном, люди обнимались, плакали, говорили друг-другу последнее "прости".Тишина пугала: если тихо, значит потом будет что-то страшное. Когда всё закончилось и над городом повисла звенящая тишина, люди решили, что попросту оглохли, настолько это казалось нереальным.
Иногда заглядывали солдаты с “зачисткой”. Смотрели на седые головы и опустевшие, полубезумные глаза  и уходили… Иногда давали продукты, хлеб...Многие осознали, что обойтись можно было без многого, но вот без хлеба.. Когда все закончилось и удалось дозвониться до соседки, первое, что она сообщила счастливым голосом: “Деточка, нам хлеб привезли. Ты не представляешь, как это вкусно...”
Солдаты были разные: одни под обстрелом вытащили из огня 90-летнюю старуху. Бабка тихо скончалась от пережитого на следующий день. Другие не давали матери забрать труп молодого парня: не дошел до воды - шальной осколок… Почти неделю лежал, уже чернеющей, тело начали разрывать собаки, рядом выла сошедшая с ума от горя женщина и дрожащая от канонады земля...Страшно. Я хорошо знала этого парня: учились в одной школе, ходили вместе домой...Давно тут не жил, заехал за матерью. Не успел..Похоронили во дворе под яблоней...Через неделю на этой же яблоне повесилась его мать: женщине просто не осталось ради чего продолжать жить.
Многих улиц в городе больше нет - артиллерия без разбора ровняла с землей целые кварталы, не оставалось ни крыш, ни стен. Выгорали целые девятиэтажки...Кладбища тоже нет- снаряды смешали кости давно умерших с телами еще живых, и оно превратилось в большую братскую могилу. Людей хоронили во дворах: кого-то задевал осколок, у кого-то не выдерживало сердце...Добраться до больницы, куда из самого дальнего конца города всего час ходу, было практически невозможно. Да ее и зацепило не по-детски в первые же дни. Но всё равно туда несли раненых. Рассказывают, что дядя Женя, местный хирург, оперировал в подвале при свечах сутками, не переставая, пока не падал с ног от усталости. 
Говорят, что когда всё закончилось, за городом выкопали три гигантские траншеи и в них сваливали тела. А в полях на окраинах еще долго стоял приторно-сладкий запах: похоронить удалось далеко не всех. Где-то там, в этих бескрайних, желтых от подсолнухов полях, не стало моего однокурсника. Он был с оружием с одной стороны. А с другой были ребята, с которыми мне довелось учиться в школе. Страшный абсурд, жестокий и бессмысленный, который никогда даже не приходил в голову: люди, которых я хорошо знаю, замечательные, славные ребята, убивают друг друга у меня дома…
Я была в городе всего однажды после этого августа: завозила соседке лекарства. Прошлась по камням, которые когда-то были моим домом, посмотрела на два сколоченных из досок креста под орехом во дворе…Иногда мне снятся эти кресты: четыре криво сбитые, уже покосившиеся деревяшки. Всё, что осталось от дома.