В Марьинке из-за обстрелов у одного ребенка волосы на нервной почве выпадали, еще один - год не разговаривал

Пастор церкви "Преображение" Сергей Косяк до войны жил в Донецке. Теперь он служит в одной из самых горячих точек страны – в Марьинке. При церкви создан гуманитарный штаб, занимающийся помощью мирному населению. Одно из направлений деятельности Сергея Косяка – капелланство, он ведет работу с дислоцирующимися в поселке военными. В эксклюзивном интервью "Украине Небайдужей" Сергей Косяк рассказал о том, как живется в военном городе, который ежедневно обстреливается, важности поднятия боевого духа наших солдат и о том, что 70% жителей оккупированного Донецка считают себя украинцами.

- Сергей, как вы оказались в Марьинке и как стали капелланом?

- Капелланство – это всего лишь одно из направлений нашей работы. Тут в Марьинке открыт гуманитарный христианский центр помощи. Работает он при церкви "Преображение", которая принадлежит Союзу христиан веры евангелиевской.

Поскольку мы являемся священнослужителями, мы служим и в качестве капелланов. До этого мы были в "Айдаре". Приказом Минобороны перевелись в Марьинку. Мне здесь очень удобно. Я здесь местный, знаю специфику местного населения.

До войны я жил в Донецке, у меня там была церковь, она там и осталась, люди там посещают службу. Не так много, конечно, как раньше. Есть исполняющий обязанности пастора церкви. Я, к огромному сожалению, в Донецк сейчас не въездной.

- Что сегодня происходит в этом городе?

- В Марьинку мы заехали чуть больше года назад. Здесь шли интенсивные бои, как в принципе и сейчас. Здесь стреляют каждый день, после шести вечера начинается как по расписанию – со стрелкового и переходят на тяжелое.

Здесь два с половиной года нет газа, нет питьевой воды. Появилась только техническая вода. И в зависимости от интенсивности боев очень часто пропадает электроэнергия, если попадут в трансформаторную будку или от взрыва порвется сеть. Но, правда, коммунальные службы быстро восстанавливают.

Два с половиной года разрушалась экономика и инфраструктура города, и за два с половиной года не было ни копейки инвестиций для того, чтобы что-то восстановить.

Здесь осталось около 6 тысяч гражданских жителей. До войны было 11-13 тысяч, 50% выехало.

Слава Богу, огромное чудо, что за год, сколько мы здесь находимся, у нас нет двухсотых среди гражданского населения, при том, что идут прямые попадания снарядов и мин в дома.

Буквально, недавно двое детей находились в комнате, когда туда залетела мина, и то, что они остались живы - это просто Божье чудо.

Мы постоянно как церковь молимся за этот город, за этих людей. И я считаю, что Покров над гражданским населением есть. Все говорят – это чудо. Такие обстрелы, такие попадания…

Женщина - моя соседка, церковь посещает все время, пошла за водой в балку. Две недели не было воды. Ее три собачки побежали впереди, и попали на растяжку. Одна умерла, две ранены. Если бы не собаки, то женщина бы погибла.

Я описал эту историю в сети Фейсбук. Написал, что женщина согласна на переезд, если можно будет взять с собой собак-спасителей. Поступило около шести разных предложений. Люди начали писать в личку. Готовы дать деньги не только на то, чтобы она переехала или дом ей подыскать, но и оплатить услуги ветеринара, чтобы вылечить раненых собак.

- Почему, на ваш взгляд, люди оттуда не уезжают?

- Те, кто могли уехать, уехали, которые имели какую-то финансовую базу. В 2014-м тут до двух тысяч жителей оставалось. Люди вернулись, потому что не зацепились. Здесь свой дом…

-Чем они занимаются? На что живут?

-Я, честно говоря, не знаю, откуда у них берутся деньги. До войны здесь были достаточно крупные предприятия, бизнес. Но сейчас здесь все разрушено. Единственное предприятие за два с половиной года, куда вложили деньги для развития, это наша мини-пекарня, которая обеспечила 15 рабочих мест. Больше ни копейки инвестиций в экономику Марьинке нет. Это – бизнесмены, они просчитывают риски.

У нас цель была оживить этот город, не только духовной работой, проповедью Божьего слова, но и экономически, показывая, что жизнь вливается в него.

- Какие церкви, кроме вашей еще есть в Марьинке и помогают ли они местному населению?

- Всего три рабочие церкви. Наша - "Преображение". Начали работу с двух человек, сейчас на служение до 100 человек приходят. Православная церковь Московского патриархата – большое здание, церковный комплекс в центре города. И баптистская церковь.

Про церковь Московского патриархата ни разу не слышал, чтобы они вели гуманитарную работу. Баптисты – да, приезжают ребята из Запорожья и проводят гуманитарные акции. Продукты раздают, хлеб или врачей привозят.

- Детей в Марьинке много? Школы, садики работают?

- У нас работают две школы. В одной - около 130 детей , в другой – 160. И заработал детский садик. Организовали его родители, пригласили воспитателей. Бюджетных денег на содержание этого садика не выделяют. Там 14 детей.

Но при этом здесь зафиксировано 224 ребенка возрастом до 2,5 лет. Всего в Марьенку около 600 детей. Получается, что треть детей родилось во время войны. Мы замечаем также высокий спрос на памперсы. Очень много приходит молодых мам. И, к сожалению, многие дети, которые родились в войну, имеют какие-то врожденные патологические отклонения.

С 3 июля тут обстрелы разной интенсивности. Люди два месяца нормально не спят. Случаи были, когда у ребенка волосы на нервной почве выпадали, еще один мальчик после обстрела год не разговаривал. Люди может и рады выехать, но не способность к адаптации на новом месте, возвращает их в этот ад назад.

-А как отношения с военными у местного населения?

-Конфликты с местным населением бывают достаточно часто. Потому что бывает излишне жестокое обращение со стороны военных к гражданским. Можно просто сказать: "Стой, стрелять буду", а можно повалить на землю и по почке ударить.

С другой стороны, военные и помогают. Мы завезли оборудование в наш гуманитарный центр, вторую пекарню открываем по прифронтовым городам, чтобы обеспечить хлебом и дать больше рабочих мест. И ребята с военной части 10 человек затащили нам 850-ти киллограмовую печь, с криками с потом, но установили ее.

Все зависит от людей. Бывает, человек не очень хороший надел форму украинского военного, взял в руки автомат, и то был никем, и стал всем. Но это не есть система. Это частные случаи, которые портят очень сильно имидж украинской армии. И здесь очень много зависит от комбата, комбрига. "Четырнадцатка", когда стояла, там комбат был – гранит. У него "аватаров" этих пьяных не было, а военные всегда приходили на помощь гражданскому населению.

- Сегодня снова все говорят, что скоро будет полномасштабная война. Как вы относитесь к этим слухам?

- Что будет наступление, я два года слышу. И "ДНРовцы" панику поднимают, и наши. На самом деле, я думаю, что война переросла в вялотекущий гнойник. Никто не двигается ни вперед, ни назад, но постоянно поддерживается напряжение.

- Какие настроения среди военных?

- Опять же, все зависит от комбата. Если комбат – нормальный человек, защищает своих солдат, отстаивает их права, бойцы с удовольствием служат. Но если комбат …

Я считаю что Дебальцевский и Илловайский котлы случились из-за предательства наших генералов, которые не ценят жизнь солдата, его честь и достоинство. Если не поменяется отношение к солдату, не выработаются какие-то армейские принципы, то через некоторое время в армии останутся одни авантюристы и маргиналы. Патриотическая часть армии становится все меньше и меньше. Потому капелланы и присутствуют, чтобы вернуть солдат к правильному пониманию своей миссии.

- Расскажите о работе капеллана подробнее.

- Раньше это были политруки, которые отвечали за поддержание боевого духа и мотивировали людей защищать Родину, а не зарабатывать деньги и не играть в войнушку. Но сейчас роль капеллана, как духовного лица, делать из солдата солдата. Имеется в виду, надел форму украинского военного – дорожи ее честью. Ты здесь стоишь не потому, что тебе нравится стрелять, а потому что ты защищаешь жен и матерей, которые находятся за тобой. Капеллан выступает в роли духовного лица, он пытается сделать так, чтобы меньше было негативных историй об армии. Он пытается поддерживать облик украинского защитника и солдата, основываясь на том, что Бог желает его видеть именно таким.

Цель капеллана, как у политрука, но он выполняет свою работу не механически, не по уставу, а с божьим посылом.

Я считаю, что на 10 военных должен быть один капеллан. Потому что тех солдат, которые два с половиной года воюют, разные проблемы возникают. К примеру, много разводов, причем, во время войны.

-Жены не дожидаются мужей?

- Проблемы возникают, недопонимания в семьях. Есть и не дождались. Важный аспект – адаптация к мирной жизни. Многие продлевают контракты, потому что в мирной жизни не находят себя. Но воюют люди не ради войны, а ради мира.

Поэтому цель капеллана – максимально защищать мир, в который ты должен вернуться, и жить в нем праведным человеком.

Капелланов пока не так уж много, как хотелось бы. Многие комбаты не понимают роли капеллана. Они считают, что им нужны только боевые единицы.

Украинская армия должна превратиться в профессиональную армию. Речь идет не только об оружии, заработках, и умении хорошо бегать по кустам и ставить мины, и стрелять. Профессиональная армия – это, прежде всего, - дух армии.

Если в армии что-то не изменить, не поднять дух и имидж, то у нас армия будет как в пословице: чем больше в армии дубов, тем крепче наша оборона. Комбаты будут иметь молчаливое беспрекословно тупое стадо, которое они будут бросать мясом в бой.

Мы же хотим иметь профессиональную армию. Чтобы боец был универсал, интеллектуал и стратег.

- Местное население Марьинки за кого – за Украину или за "ДНР"?

- Местное население устало. Есть бытовые сепаратисты, но много, даже большинство людей здесь - проукраинские. Но то, что все однозначно устали от этой войны, это – 100 процентов.

К тому же, настроение людей очень сильно зависят от того, какая рота вошла или бригада. Отношение населения к армии прямо пропорционально отношению армии к населению. Потому я говорю о важности капелланов.

Чтобы люди полюбили Украину, не нужно говорить, что в Украине – хорошо. Надо жить хорошо. Как бороться с сепаратизмом? Не рассказывать, что сепаратизм – это плохо. А жить на уровень лучше. Когда тот же самый сепаратист, бредя о России, видит разницу между уровнем жизни в России и в Украине. Начать нужно лучше жить. Меньше коррупции, больше уважения чести и достоинства человека. И тогда у нас не будет проблем с разделением.

- Вы общаетесь с жителями Донецка? Как там они настроены?

- Никогда в Донецке не было людей, которые были против Украины большинством. Всегда было золотые 20%, которых обманули, но больше сыграли даже не на том, что они хотят в Россию, а на том, что они ненавидят правительство Украины. Там до 30% людей, максимум, которые настроены к Украине негативно.

- Вы хотите сказать, что 70% дончан поддерживают Украину?!

- Я уверен. Просто им об этом нельзя говорить вслух. История, когда в автобусе кто-то поднимает какую-то тему, осмеливается, то все молчаливо кивают. Там у нас на сепаратистские митинги никогда не собиралось более 10 тысяч человек, при этом привозили людей с Ростова и со всей области. Они просто были шумные и организованные. Плюс, милиция слила город Донецк.

А украинская власть сделала все для того, чтобы донецкие люди ненавидели Украину. У меня такое чувство, что это сознательное отторжение донецкого региона. И КПВВ эти, где очереди, где доходит дело до унижений. Если есть там туалеты, воду подвозят, то все это делают гуманитарные организации – ЮНИСЕФ, Красный крест. Даже не расширили эти КПВВ, чтобы увеличить пропускную способность.

Считается, что если ты живешь там – ты не гражданин Украины, а гнида и сепаратист. А человек дважды попал в неприятную ситуацию. Он, находясь в своем доме, находится в оккупации, ему тяжело морально. И украинская власть принимает такие законы, чтобы лишить его пенсии, соцвыплат. Это обязательство Украины перед гражданами, как они это сделают, это уже другой разговор.

Но выработали такое восприятие – если ты там живешь, если ты не смог приехать – все выезжай. Выезжайте сами, попробуйте!

То, что там остается еще патриотическая часть населения, - это Божье чудо. Украинское правительство – это, наверное, самое пророссийское правительство на данном этапе. При Януковиче такого не было.

Сепаратисты – они не в Донецке, они сидят в Киеве в кожаных креслах и пытаются управлять страной!

- Давайте от большой политики вернемся в Марьинку. Вы говорили, что пекарню открыли свою, людям помогаете? Откуда помощь приходит в город?

- Раньше приезжали и раздавали хлеб, а потом мы решили его печь сами. Дали людям рабочие места и доступный социальный хлеб. И мы по-прежнему продолжаем часть хлеба раздавать бесплатно самым незащищенным слоям населения.

У нас работает 25 волонтеров ежедневно, у каждого своя задача. Помощь в начале шла чисто через Фейсбук, и сейчас целевые деньги приходят тоже через фейсбук. Некоторые гуманитарные и религиозные организации обратили на нас внимание.

С миру по нитке - голому рубашка. Это основной принцип работы нашего центра помощи.

- В чем сегодня нуждаетесь больше всего?

- В тушенке. (смеется). У нас закончилась еда. Та еда, которой нужно ежедневно кормить 25 человек сотрудников-волонтеров.

И памперсы всегда востребованы – взрослые и детские. У нас, как я говорил, немало детей и очень много стариков, которые не выехали, 70 стариков, прикованных к постели…