Крымские страсти. В объятиях жуков и каменных Поттеров

Вытряхивая из сумки вещи, я неожиданно увидел на дне штук пять каменных рожиц Гарри Поттера. Вместо того, чтобы злиться - просил ведь детвору оставить все художества на пляже! - улыбнулся. И тут Светка как завизжит!

200 ступеней Шаолиня

В Крым мы приехали двумя семьями. И у нас, и у кумовей были старшие мальчишки и младшие девчонки одного возраста. Если с десятилетними пацанами особых проблем не было: им бы мяч да побольше свободного времени («Шахтер» - чемпион!» - голосили они на весь поселочек, куда нас занесло в отпуск), то пятилетние дамочки требовали максимум внимания. Попытка разделения обязанностей - мужчины следят за хлопцами, а женщины - за малышками - ни к чему не привела. Поди объясни дочке Олечке или крестнице Инночке, что они - на попечении мамочек. Камушки в воду бросать, плавать и с визгом бегать наперегонки, лавируя между препятствиями в виде курортников, куда лучше с батянями.

Поначалу отдых не задался. Хоть мы за полтора месяца до отбытия из Донецка «застолбили» в лагере «Благодать», где раньше отдыхали наши общие знакомые, домик на две семьи с удобствами, печкой и прочими необходимыми атрибутами, нас элементарно «кинули». Не дождавшись приезда «дорогих гостей», хозяйка заведения, поделенного на «пионерскую» и «взрослую» зоны, сдала наши апартаменты другим. Нам же подсунула какие-то фанерные сараюшки. Туалет и душ - на улице. Да еще и делить их приходилось со всем населением лагеря.

Груженые сумками и детьми, уставшие с дороги и рвущиеся окунуться в чистые воды Черного моря, мы плюнули на прежние договоренности и стали обустраиваться, где бог послал.

А неприятности продолжались. Оказалось, что до моря пилить почти полчаса, да еще такими тропками, по которым не каждый горный козел пройдет. Периодически тропки эти перемежались ступенями, прыгая по которым, кум Серега, «прущийся» по восточным боевикам, тут же припомнил фильм «36 ступеней Шаолиня». В нашем варианте их оказалось 200! Вниз-то еще ладно, а представляете, каково было нам ковылять по этой «дороге жизни» на обед и ужин, которые входили в стоимость проживания и, соответственно, поджидали в лагере?!

Еще одним сюрпризом стали гусеницы, оккупировавшие деревья, густо растущие в лагере. Подлые мохнатые твари не просто жрали листья, но и бомбардировали нас отходами производства - мелкими сухими катышками, а также то и дело брякались вниз сами, вызывая неподдельный интерес детей и густую волну женского визга.

Точку в нашем пребывании в «шикарном месте», как расписали «Благодать» знакомые (они-то жили в нормальном домике, да и насекомые год назад не так буянили), поставила вторая ночь.

Ночь страха

- Саш! Саша!

Жена всегда умела так хитро шептать, что дети продолжали спать, а вот меня будто горн поднимал.

- Ты чего-о-о? – сонно спросил я.

- Слышишь? Кто-то шуршит...

Света спала с Олюшкой на двух сдвинутых кроватях. Степка и я - на отдельных. Он - через стенку от «пионеров», каждый чих которых был нам прекрасно слышен, я - у окна. Прислушавшись, мне удалось уловить какой-то шорох. Но откуда он исходит - то ли с улицы, где как раз разгулялся ветер, то ли с пола, то ли вообще от «соседей», определить не представлялось возможным.

- Посмотри на полу, а? - жалобно пропищала Светка, которая панически боялась мышей и насекомых. - А то я уже, наверно, час не сплю. Только детей не разбуди…

Демонстративно вздыхая, я нащупал ногами пляжные тапки, достал из-под кровати фонарь, с которым имел привычку читать, когда моя семья уже отправлялась на боковую, и пошел «на разведку».

«Диверсантов» нащупал почти сразу - звук, издаваемый ими, стал куда четче, когда остатки сна разлетелись. Выхваченные лучом из темноты с десяток черных жуков, каждый длиной сантиметров в пять, обиженно зашуршали, расползаясь в разные стороны. Светка, увидев, что за «тусовка» собралась в каком-то метре от ее кровати, издала то ли всхлип, то ли тихий визг. Я же, шепотом поминая прелести «Благодати», схватил шлепанец жены и начал охоту. Сложность состояла в том, что бить жуков нельзя было без риска перебудить свою и чужую детвору... Так что приходилось чуть ли не поглаживать незваных гостей Светкиной обувкой. Жуки, само собой, на месте не сидели. Зрелище, надо полагать, было уморительное: стокилограммовый дядька под два метра ростом бродит по комнате, зажав в одной руке фонарь, а в другой - женский шлепанец.

Супруга, впрочем, комичность ситуации не оценила. Когда я не столько передавил, сколько перепугал жучар, пытавшихся с нами познакомиться (некоторых даже пришлось смахивать с потолка, где обнаружились еще пара гусениц и паук), Светлана, затащившая меня на свою кровать («Иначе я вообще не засну»), в ультимативной форме заявила, что больше ни одной ночи здесь не проведет. Я лишь пожал плечами и ухнул в сон.

Пляжная дедукция

Устроив с утра пораньше заседание штаба с кумовьями и выяснив, что они тоже не в восторге от «Благодати», мы организованно сбежали. Все сделали по уму. Пропустив утренний поход на пляж, Светланка с кумой Яной прошлись по комнатушкам, домикам и пансионатам, выяснили, что везде - хоть конем гуляй. Задравшие в начале лета цены местные жители, рискуя остаться у разбитого корыта, подержали их пару недель, а потом стали скидывать. Но даже значительные уступки не способствовали привлечению курортников. Сказались как кризис, так и нераскрученность поселка, затерявшегося на фоне всякого рода ялт и алушт. Короче, за те же деньги, которые с нас лупила хозяйка «Благодати», мы получили куда лучшие апартаменты, да еще и в пяти минутах от моря!

Когда пошла вторая неделя отпуска, мне уже до зуда в пальцах не хватало компьютера, информационный голод достиг вышей точки (на единственной раскладке газет продавали лишь древнюю желтую прессу, а телевизор в номере  едва показывал пару-тройку украинских и российских каналов, зато вполне прилично то же количество… турецких), а море стояло поперек горла. У кума - такого же трудоголика-журналиста - ситуация была аналогичной. Жуткое дело - в нас даже пиво не лезло! Не говоря о всякого рода чипсах-сухариках, припертых с какого-то перепугу аж из Донецка в неимоверных количествах.

Детки, конечно, скучать не давали, еще больше укрепляя нас, мужчин, во мнении, что отдыхать надо раздельно: жены с чадами - на море, мы с пивом - на диване у телевизора.

От нечего делать стали мы с кумом высматривать на пляже интересных личностей. Не интервью ради - боже упаси, еще на курорте работой заниматься! Так, чисто чтобы поразвлечься. Делились друг с другом дедуктивными предположениями, как правило, далекими от истины.

Я прокололся, решив, что импозантный дедок, напяливший по примеру многих капитанскую кепку (их в изобилии продавали у входа на пляж), чуть ли не впервые оказался на море. Он так искренне радовался легким волнам, похлопывая их ладонью по пенным челкам, так боязливо входил в воду, прижимая к худющему телу надувную акулу, что версия о его абсолютной сухопутности показалась мне вполне приемлемой. И была позорно разбита подсевшей к старичку компанией, из гомона которой выяснилось, что дедуля - капитан, да еще и дальнего плавания.

Отличился и Сергей, записав фигуристую дамочку в обшитом блестками черном купальнике и сапожках, которые она не снимала, даже купаясь, в иностранные актрисы или стриптизерши. А она оказалась нашей землячкой, работавшей переводчицей в одном агентстве. Об этом доложила Яна, сама рулящая бюро переводов и узнавшая конкурентку. «А сапоги она, небось, из Турции привезла. Там в таких многие купаются, особенно в местах, где кораллы», - просветила Светланка, у которой с дедукцией было получше, чем у нас с кумом, вместе взятых.

Рисунки дня и ночи

Чтобы унять неугомонную детвору, которая все время, проводимое вне моря, так и норовила встрять куда-нибудь (то моя тихоня Оленька камнем в нос отдыхающему дяденьке заедет, то крестница Инна с разгону врежется в субтильную дамочку, торгующую пирожками - да так, что те разлетятся чуть ли не по всему пляжу; то пацанва, презрев запреты, рванет попрыгать со скалы), приходилось бесконечно изобретать всякие-разные игры. Особенно прижилось раскрашивание камней. Вот уж не думал, что коробка фломастеров, как бы между прочим заброшенная в сумку, окажет такую услугу. Часами наши мальчишки и девчонки, а также примкнувшие к ним «пляжные дети» рисовали на голышах машинки, медузок, рожицы сказочных персонажей. Чаще всего малевали Поттера с обязательным молниевидным шрамом на лбу.

Вечерами гуляли, пока ноги носят, упиваясь бездельем и кипарисово-соленым запахом крымского побережья. Когда же Степан и Оля засыпали, я накатывал на Светланку, как шторм. А она - холодно-язвительная днем, на людях, и тепло-податливая, когда оставались лишь МЫ, - растекалась подо мной ракушками, голышками, серебристыми рыбками и лунными дорожками. И мы шептали друг другу: «Ты - мое море!». И - никакой пресыщенности друг другом, фраз-отмазок типа «у меня болит голова» и «мне надо еще на компе поработать»… Все было просто и - чудесно. Мы рисовали своими телами любовь и радовались, что нет ей конца, как камням, на которые никаких фломастеров не хватит.

Дневные мысли о том, чтобы отдыхать отдельно от жены, во время нашего ночного «творчества» казались как минимум идиотскими…

Мы и сами не заметили, как отдых превратился в воспоминание. Сидя в поезде, везущем нас к работе и заботам, долго не отлипали от окна, стараясь вобрать в себя как можно больше крымских гор, моря, неба, воздуха… Были, конечно, и фото, и видео. И то, о чем ни я, ни Светланка даже не догадывались….

* * *

Отшвырнув сумку, в которой застучали лбами Поттеры, я ринулся на кухню. Жена уже не кричала. Стояла на стуле, куда запрыгнула, увидев опасность, и хохотала. Ей вторил Степка, обхвативший руками живот, и Олюшка, засунувшая в рот кулаки и смеющаяся больше за компанию. А по полу полз черный жук, на спине которого отчетливо виднелся след от Светкиного шлепанца….