Израиль: путешествие в страну святынь. Часть 2

Корреспондент «Донбасса», побывавший на Земле обетованной, в этой подаче делится своими впечатлениями о райской излучине Иордана, пляже-жаровне Мертвого моря и фантастических урожаях сельхозкоммуны.

Хоровод с иорданскими сомами

«Левий порылся за пазухой и вынул свиток пергамента. Пилат взял его, развернул, расстелил между огнями и, щурясь, стал изучать малоразборчивые чернильные знаки... Ему удалось всё-таки разобрать, что записанное представляет собой несвязную цепь каких-то изречений, каких-то дат, хозяйственных заметок и поэтических отрывков... Гримасничая от напряжения, Пилат щурился, читал: «Мы увидим чистую реку воды жизни... Человечество будет смотреть на солнце сквозь прозрачный кристалл».

Говоря о реке жизни, автор пергамента имел в виду нечто большее, чем Иордан, однако именно малая излучина его ранним утром казалась эталоном чистоты и умиротворенности. Солнца, правда, почти не было видно. Лишь отдельные  снопы света ниспадали на зеленоватую воду сквозь кроны деревьев и растущих целыми охапками роз.

- Воистину райское местечко, - вздохнула дама в белом балахоне, - где птицы, рыбы, звери и люди пребывают в мире и согласии. Если не затруднит, сфотографируйте меня рядом с матушкой Аграфеной... Откуда мы? Из Ростова-на-Дону, а матушка - москвичка. Добирались до святой купели кружным путем: израильтяне ростовчан принимают неохотно, считают, что в «багаже» могут оказаться террористы.

Иордан в верхнем течении - одно из благословенных мест планеты.

Матушка Аграфена оказалась, вопреки ожиданиям, молодой и миловидной особой. От предложения поработать фотомоделью не отказалась, однако при этом не сводила глаз с излучины, где плескались подопечные.  Предводитель итальянцев падре Антонио, наоборот, сам забрался в воды Иордана, чтобы приобщить к вере потомков прокуратора Понтия Пилата. Чуть позже к купающимся присоединились японцы, затем группу белобалахонников пополнили эфиопы. Но гуще всего звучала славянская речь. Устраиваю блиц-опрос и едва успеваю записывать ответы: «Куряне, Санкт-Петербург, Рязань, Харьков, Кировоград...»

Чтобы отдохнуть от великого столпотворения, ухожу вниз по течению. Здесь фотомоделями трудятся крохотные мухоловки, скворцы с розовыми крыльями, нутрии и, конечно же, - цветы. Их лепестками игрались метровые сомы. Эти вальяжные рыбины ничуть не чурались паломников в белых балахонах и были непрочь поводить с ними хоровод.

Коммуна у речной излучины

На противоположном берегу Иордана надсадно орал карликовый петушок, подтверждая тем самым расхожую истину: чем мельче зверь или человек, тем громче заявляет он о своем существовании.

 - На той стороне кибуц «Бгания Бет», - объяснил приятель. - Как переводится? «Колосок», вроде... Лариса объяснит подробнее, я с ней договорился еще накануне твоего прилета.

О таком экскурсоводе остается только мечтать. Речь Лоры Рай точна, образна, эрудиция высочайшего класса, два высших образования. Служебные обязанности в кибуце удивляют многогранностью. На сегодняшний день она - гид, руководитель художественного театра, воспитательница, рабочая на плантации бананов, посудомойка. Еще она - автор шести книг, одну из которых любезно преподнесла донецкому журналисту,  поддерживает дружеские отношения с Ларисой Рубальской, хорошо знает Валентина Гафта, братец которого является одним из основателей кибуца - сельскохозяйственной коммуны.

Здесь вольно зверю и человеку.

Поселок коммунаров выглядит скромненько, но весьма уютно. Дворики выдраены до стерильной чистоты, газоны аккуратно подстрижены, сами дома забаррикадированы вязанками цветов, тротуары, образно выражаясь, без сучка и задоринки. Хотя нет, на одну задоринку Лариса всё же указала:

- Здесь ударил большой осколок арабской ракеты. Тревога, как всегда, началась с сирены. Хватаю в охапку двоих малолетних воспитанников, а здесь моя внучка Арела, она постарше, поранила о стекло ногу. Плачет, в бомбоубежище бежать не желает. Но кое-как управились... Только захлопнули за собой дверь, как оно и грохнуло. Страшно?  Как сказать... Наверное, привыкли... Недавно в соседнем кибуце охранника на проходной убили.

Здесь было бы уместным рассказать об урожаях пшеницы в сто центнеров с гектара и коровах, которые втрое превышают по надоям наших рекордисток, а также наемных работниках - тайцах, съевших в округе всех шакалов, змей и скорпионов, но «Колоски» представляют интерес лишь потому, что находятся неподалеку от речной излучины Иордана, где крестился Иисус.

Вперед, по краешку пустыни

Представитель турагентства Гриша вежливо собрал дань, разместил паломников в салоне микроавтобуса, сделал краткое сообщение о полезности грязей Мертвого моря и на этом счел свою миссию выполненной. Ему, наверное, здорово надоел праздношатающийся народ, который едет за тридевять земель лишь для того, чтобы похвастаться перед друзьями близким знакомством с водами Мертвого моря. Мне же, честно признаюсь, похвастаться нечем. За сотню километров от Тибериаса зелень начала заметно тускнеть. Финиковые пальмы костлявыми стволами подпирали выгоревшее небо, проплыла за окном отара курдючных овец и увешанных репьями коз, которых сопровождал верхом на ослике мумиеподобный пастух, мелькнуло и осталось за поворотом бедуинское стойбище. Лишь слева, в долине Иордана, виднелись ухоженные плантации, но и те были обезображены спиралью Бруно да примелькавшимися табличками минных полей.

Гриша не удосужился назвать даже оазис, где возле харчевни уже дремало несколько туристических автобусов и стояла скособочившаяся «тридцатьчетверка», непонятно для какой надобности выкрашенная грязноватой известью.

- Идите  перекусите,  - посоветовал вяло Гриша. -  Здесь подают неплохие шницеля с овощным рагу. А танк... Что танк, наверное, наши подбили. Ну и оставили, чтобы иорданцам было неповадно в другой раз воевать.

- «Наши» - это кто?

- Понятное дело - израильтяне.

- А вообще, Гриша, ты откуда родом?

 - Сорок три года прожил в Гомеле, потом перебрался сюда. Только не подумай, что сделал это в порыве патриотизма. Не ребенок, сам должен понимать, что человек обязан жить там, где ему лучше.  И что ты за беспокойный клиент такой?  Иди лучше поешь.

Вот и всё интервью с человеком, который в сорок три года оставил одну родину и едва ли нашел себя в другой. Да и вообще у нормального человека, как я понимаю, родина может быть только одна.

Взамен котомки с сухарями

Полагаю, корреспондент «Донбасса» с репортерской сумкой и двумя фотоаппаратами выглядел совершенно нелепо в обществе двух див и одного парня, на телесах которых грязи было больше, чем одежды. Молодые люди, все уроженцы Луганской области, сравнительно недавно перебрались в Иерусалим на постоянное место жительства. По крайней мере, они еще не утратили манеру обращаться к старшим на вы.

- И как вам глянется Мертвое море? - спросила одна из див. - Не правда ли, большая соленая лужа? Да вы с дороги в сторону не сходите. Говорят, там имеются зыбучие ямы, где бесследно может исчезнуть не только человек, но и тракторный поезд, который возит людей к морю и обратно.

- По-моему,  - осторожно заметил я, - здесь будет более уместно выражение не «искупаться», а «поваляться» среди волн.

Пляж был так же интересен, как жаровня, которую поливают соляным раствором. Ни птицы, ни рыбки, ни пучка водорослей. Лишь росли из воды покрытые кристаллами холмики, да над Иорданским берегом изнуренными паломниками брели серые облака. Но я всё же искупался.

Чтобы вконец не заскучать на пляже-жаровне, возвращаюсь в оазис. Жара достает и здесь, под опахалами пальм, к стволам которых по-родственному льнут водопады цветов, а выдерживающие максимальную температуру кошки ежеминутно утоляют жажду из бассейна, где плещется около сотни детей. Скворцы и воробьи занимаются откровенным попрошайничеством, они садятся на столы обедающих  и требуют своей доли. И вообще, куда ни взгляни, везде - жующие челюсти и долбящие обрывки лепешек клювы. Интересно, что бы сказали на всё это паломники прошлых веков, которые отправлялись на Землю обетованную с горстью сухарей в котомке?..

Израиль: путешествие в страну святынь. Часть 1