Вечный бой Ежи Гофмана

Сегодня легендарный польский режиссер празднует 80-летие. «Я бы, конечно, предпочел, чтобы мне исполнилось 28. Но это невозможно. Ну, а если невозможно, то чего об этом говорить? А вообще - я оптимист!» - смеется создатель «Знахаря» и «Огнем и мечом». Секрет успеха своих лент Ежи Гофман объясняет так: «Я делаю фильмы о больших страстях, о любви, которая вечна, о ненависти, о борьбе за власть, о ревности. Эти страсти всегда волнуют зрителя, он хочет их видеть». А на вопрос, что любит в жизни кроме кино, отвечает: «Женщин, конечно. Дружбу настоящую ценю, обожаю застолья. Вот только друзья уходят, не спрашивая тебя…»

Жизнь спасла... депортация

Будущий режиссер родился в Кракове, в еврейской семье, которая после «территориально-политического переустройства» Европы 1939 года была депортирована в Сибирь.

- Нас было пятеро: отец, мать, я, дед и бабушка со стороны отца. Дед потом умер в Новосибирской области, бабушка - в Алтайском крае. Те члены семьи, которые остались в Польше, что была захвачена немцами, погибли в Холокосте. Так что парадокс нашей судьбы состоит в том, что эта депортация спасла нам жизнь, - делится Гофман.

Союз принял поляков жестко. Их поселили в Зарянском районе Новосибирской области, недалеко от реки Чумыш, в бывшем лагере, где сохранились бараки и вышки.

- В первый год погибло много людей - на лесоповале, на строительстве дорог. Образ жизни был лагерный - с той только разницей, что нас называли «спецпереселенцами» и разрешали отдаляться от места жительства, но не более чем на семь километров, - вспоминает режиссер. - Потом, после подписания договора Сикорского со Сталиным в октябре 1941 года, мы получили амнистию. Нам разрешили селиться, как вольняшкам, а мужчинам предложили вступить в армию, которая формировалась на территории СССР. Сначала все бросились есть. После лагерной пайки каждая картофелина, каждый огурец казались лакомством. В результате за два месяца около шестидесяти тысяч человек умерли от кровавого поноса…

В 43-м отец ушел на фронт. Мать, работавшая врачом, объезжала весь район. Ежи часто оставался один.

- В одиннадцать лет уже попробовал самогон-первач, - признается он. - Потом были сигареты, карты… После в одной из «малин» меня сделала мужчиной старшая сестра моего друга… Был нож, были свинцовые заточки. Так что в тринадцать лет я вернулся в освобожденную Польшу абсолютно взрослым человеком.

В коммунисты пошел от обиды

Выдержав испытание Сибирью, ему пришлось хлебнуть немало горечи на родине.

- Еще в гимназии я записался в скауты. Но через какое-то время меня вызвал командир дружины и сказал, что как еврей я не могу состоять в польском скаутинге. Я взбесился и записался в коммунистическую организацию Союз борьбы молодых.

Но его манил тот самый волшебный мир «синема», в который он погружался, еще школьником сбегая с ребятами с уроков и устраиваясь в кинозале прямо на полу.

Ежи был парнем башковитым, так что придумал хитрый маневр. Написал заявление: «Прошу направить меня на учебу в Советский Союз в Университет марксизма-ленинизма, а если это по какой-то причине окажется невозможным, то тогда во ВГИК». И обком это проглотил. Естественно, он рванул во ВГИК, где выпало учиться у Пырьева. А по ходу дела заколачивал неплохие деньги, продвигая на московском радио… польский джаз. Даже в компартию вступил, которую теперь, правда, кроет крепким словом.

Ну, а потом Гофман начал воплощать в жизнь свою мечту.

Трилогия наоборот

- Я буквально бредил экранизацией исторической трилогии Генрика Сенкевича! - уверяет режиссер. - Его книги мне отец присылал еще во время войны с фронта. Сперва пришла третья часть, потом вторая. А первую цензура не пропустила. И снимал я потом кино в таком же порядке…

Вначале появился «Пан Володыевский». Работа над фильмом продолжалась два года, причем в Польше начались гонения на евреев, так что Гофману опять пришлось несладко. Доходило до того, что он грозился уехать в Союз. Лента таки вышла в 1968-м, собрав рекордное число зрителей. Еще больший успех ждал «Потоп», который даже был номинирован на «Оскар». А вот «Огнем и мечом», где речь идет о польско-украинском противостоянии, своего часа пришлось ждать долго.

- Сначала нельзя было по политическим и цензурным соображениям, потом не хватало денег, которые я собирал 11 лет, - рассказывает Гофман.

Между «Паном Володыевским» и «Огнем и мечом» - не только почти 30 лет, но и много других ярких лент Гофмана. В том числе знаменитый «Знахарь» (1981).

- Знаете, в чем секрет «Знахаря»?  - интересуется юбиляр. - Его смотрят, потому что это кино дает надежду, потому что в нем побеждает добро. Не должны люди выходить из зала с опущенными головами!

Ежи Гофман с Богданом Ступкой, которого считает «одним из наимощнейших актеров Европы: кино и театра».

Вышедший в 1999-м «Огнем и мечом» имел успех.

- А ведь меня предостерегали, что этот фильм «выкопает топор войны между Украиной и Польшей»! - уверяет Гофман. - У вас Богдана Ступку, сыгравшего Богдана Хмельницкого (позже я его снял также в своем «Когда солнце было Богом»), кое-кто объявил «проституткой, продавшейся за польские деньги». Польские националисты обвиняли меня в измене, в создании «проукраинского» фильма. Но подавляющее большинство нормальных людей, поляков и украинцев, «проголосовало ногами»: публика с удовольствием смотрела фильм. И самой большой наградой для меня стало, когда ваши казачьи общества называли меня «пане отамане»!

Что же до Александра Домогарова, сыгравшего Богуна, то режиссер говорит, что сумел найти силу в его глазах:

- Я ходил вокруг него и говорил - наклони голову. Так учил играть, чтобы глаза прямо били в экран!

Донецк впечатлил мэтра

В 2008-м легендарный поляк проехался по городам нашей страны, представляя четырехсерийную документальную работу «Украина. Становление нации». А начал с Донецка, куда заглянул в октябре.

Посетив областной краеведческий музей, ощутив уют гостиницы «Донбасс Палас», прогулявшись по улицам и пообщавшись в театре кино им. Шевченко со зрителями, Гофман признал:

- Донецк - удивительный город! У вас можно и найти частички истории, и насладиться новыми европейскими зданиями. Это впечатляет!

Понравилась режиссеру и реакция на его фильм, на который он потратил более четырех с половиной лет жизни и назвал «не кратким курсом истории, а зачином дискуссии, своего рода провокацией, обзором, начиная со времен крещения Руси и заканчивая сегодняшним днем».

- Факты всегда остаются фактами - интерпретация бывает разной. Я брал, по крайней мере, пять исторических мнений: украинских, советских историков, украинской диаспоры, польских и других - которые не считал сугубо националистическими. И потом, отбросив крайности, старался держаться золотой середины, - пояснял он «Донбассу». - Очень хотел бы, чтобы этот фильм стал предлогом к дальнейшему изучению вашей истории. Считаю, что Министерство образования Украины должно стать его хозяином. Но переговоры по этому поводу пока затягиваются…

В широкий прокат эта лента Гофмана так и не вышла. И наше Минобразования ее не приобрело. Вероятно, акценты, расставленные мастером, не соответствуют чаяниям власти.

Украина подарила самую большую любовь

Прошлой осенью режиссер вновь посетил нашу страну. Киевский кинофестиваль «Молодость» открывала его картина «Варшавская битва. 1920». Лента, повествующая о том, как Красная Армия потерпела поражение от поляков, вызвала шквал критики, прежде всего, в России. И хоть автор уверял, что снимал фильм антисоветский, но вовсе не антирусский, идеологическая подоплека была уж очень явной. Как и большое количество исторических ляпов. Не помогло даже то, что Гофман снял ленту в модном нынче формате 3D.

А Украина оставила заметный след в жизни режиссера.

- Во-первых, ваша страна подарила мне самую большую любовь всей моей жизни - вторую супругу, киевлянку Валентину… Здесь у меня родственники, друзья, - перечисляет Гофман. - Фрагменты «Пана Володыевского» и «Потопа» я снимал под Киевом, в Вишенках. История тесно переплела судьбы украинского и польского народов. И в хороших, и в плохих событиях. Потому существование большого независимого государства рядом с моей родиной - великое дело.

А вот какой прогноз сделал мэтр в интервью «Донбассу» в 2008-м:

- Убежден, что Украина сохранит свою независимость, и какой бы она ни стала - это будет ее собственное решение, а не чье-то сбоку. Когда наблюдаю, какой огромный потенциал у вашей страны - в ее земле, которой варварским образом лишили крестьян, в ее промышленности, науке, достижениях - я абсолютно уверен, что, сколько бы этих кризисов ни было наверху, всё-таки Украина выкарабкается и обретет стабильность.

Согласитесь, мудрые слова. В чем-то отображающие жизнь самого Ежи Гофмана, которая есть - вечный бой.

Три жены режиссера

- Первый мой брак был студенческим, который длился очень мало, - рассказывал Гофман нашей газете в 2008 году. - После него у меня осталась дочь, уже есть и внуки - они живут в Соединенных Штатах. Второй моей женой стала киевлянка Валентина, с которой мы прожили более тридцати лет.

О Вале он вспоминает с неизменными теплом и любовью, уверяя, что украинка сыграла огромную роль и в его судьбе, и в творчестве:

- Она была литературоведом, переводчицей. Хотя по профессии, по сути, не работала: свою жизнь посвятила мне и тому, чем я занимаюсь. Обладала просто-таки звериным чутьем на людей. Если говорила: «Дорогой, это сволочь!» - через месяц, полгода, год выяснялось, что она была права. И наоборот: если человек оказывался нелегким в общении, но настоящим, советовала не обращать внимания на его капризы. Прекрасно чувствовала и актерский потенциал… Была небольшого роста, но характер! Увы, её отнял у меня рак.

Через десять лет после смерти Валентины мэтр женился вновь - на польке Ядвиге, которая раньше работала на телевидении, занималась бизнесом. А теперь во всём помогает ему.