Три войны Войновича

Сегодня автору трилогии «Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина», антиутопии «Москва 2042» и недавно вышедших мемуаров «Автопортрет. Роман моей жизни» (с собственными иллюстрациями - он ведь еще и художник-самоучка) исполняется 80 лет. К юбилею Владимира Войновича в театре «Мост» демонстрируют новую постановку спектакля «Есть ли жизнь на Марсе?» по его пьесе «Фиктивный брак». А режиссер-документалист Валерий Балаян снял фильм о виновнике торжества. Впрочем, автор уже написал в Facebook, что телеканал «Культура», по заказу которого делалась лента, отказался ее показывать. Название - «Владимир Войнович. Остаться собой» - говорит само за себя. Писатель с «воинственной» фамилией («У меня был предок, который упоминается в летописи 1325 года. Его звали князь Воин. Я всего лишь 16-й его потомок», - делится юбиляр) клеймил власть в советские времена и не боится делать этого теперь. Что, конечно, не всем по вкусу...

Битва с собой

Пример отца - известного в Таджикистане журналиста, осужденного и реабилитированного до войны (он, по словам Войновича, был «безусловно талантливым человеком», но писателем-неудачником), не отвратил Володю от тернистого пути творца книг. Однако прежде чем ступить на него, он работал пастухом, столяром, плотником, слесарем и авиамехаником. Найти себя помогла... армия, где «отмотал» четыре года, полтора из которых - в Польше. Уже ближе к концу службы стал задумываться, что же дальше. По примеру знакомого, который писал стихи и даже иногда печатался в центральной прессе, решил сам чего-нибудь черк­нуть. Год его творения провалялись в казарме, а потом свежеиспеченный поэт решил послать их в газету «Знамя победы» Киевского военного округа. Там стихи напечатали, и Войнович получил первый гонорар - 9 рублей 80 копеек. А дальше началось самообразование. Он брал в армейской библиотеке поэтов, поставил себе условие писать ежедневно не меньше одного стихотворения.

В 1956-м приехал в Москву, пытался поступить в Литинститут, но безуспешно. Проучился полтора года в столичном же пединституте, ездил на целину. Но от своего не отступал.

- Первые годы я пробивался очень трудно. Писал, жил на нищенские заработки, ходил вечно голодный, в протертых штанах, в стоптанных ботинках. И вдруг судьба подкидывает приманку. Я устроился работать на радио и стал там получать тысячу рублей - тогда для меня огромные деньги, - делится Войнович. - Там же я стал писать песни, которые начали приносить мне неслыханные, по моим тогдашним представлениям, прибыли.

На его счету - тексты к более чем 40 песням. Огромной популярностью пользовалась «Четырнадцать минут до старта», ставшая гимном космонавтов. Строки:

Я верю, друзья,
              караваны ракет
Помчат нас вперед
          от звезды до звезды.
На пыльных тропинках
               далеких планет
Останутся наши следы…

- пропел даже тогдашний генсек Никита Хрущев, встречая героев, вернувшихся с орбиты.

- Я сразу стал угоден властям. Редакции журналов и издательства, доселе равнодушные, оборвали мне телефон с феерическими предложениями. Но когда я увидел, что репутация поэта-песенника становится фактом моей судьбы, немедленно от этого отрешился, - говорит Войнович. - Этот этап я отсек. Но дальше - новые соблазны. Написал и напечатал первую повесть «Мы здесь живем» - успех. Мог пойти не совсем в свою сторону, причем сместившись несильно, чуть-чуть, обманывая себя самую малость (даже Лев Аннинский написал про меня тогда, что я настоящий «почвенник», и мне оставалось слегка этой репутации подыграть, делая вид, что и впрямь такой). Но я всегда знал, что подобные компромиссы приведут к разрушению личности. Так что сознательно уклонялся от «благополучного» хода судьбы. Хотя порою лез на рожон...

Страдания правдоборца

За активное участие в движении за права человека, а также сатирическое представление советской действительности в своих произведениях еще недавно пестуемый Войнович был исключен из Союза писателей. И ладно бы только это. В 75-м, после публикации «Чонкина» за рубежом, автора вызвали для беседы в КГБ, где ему предложили издаваться в СССР. А для обсуждения условий снятия запрета на издание отдельных его работ пригласили на второе «свидание» - в номере 408 гостиницы «Метрополь». Там, по словам Владимира Николаевича, «кагэбисты» подменили его сигареты на другие, с психотропным препаратом. Он выжил, но удар по здоровью был нанесен серьезный.

- В 70-80-е годы у нас была настоящая война государства с инакомыслящими. Но на войне человек в первый день боится каждой пули, потом привыкает. Бывает, человек доходит до такого состояния, что ничего не страшно, - уверяет писатель.

В декабре 80-го его выслали из СССР, в следующем году - лишили советского гражданства. 12 лет Войнович жил в ФРГ и США. В конце августа 90-го Горбачев издал указ, и 23 человека, включая Владимира Николаевича, вновь стали гражданами умирающего Союза.

- Меня просто пригласил советский генеральный консул в Мюнхене, поставил бутылку коньяка и положил паспорт на стол, - вспоминает он.

К тому времени уже был написан его знаменитый роман «Москва 2042», который стал провидческим. Кстати, «настучал» его писатель на компьютере, которым научился пользоваться, наверное, первым из коллег-россиян. В середине 80-х такой аппарат стоил как подержанный «Мерседес» или новый «Фольксваген».

- Рассматривал я его как роман-предупреждение - просто хотел сказать людям: если и дальше таким путем идти будете, вот куда придете, - поясняет автор, живущий в последнее время в Подмосковье. - Никогда не хотел, чтобы сбылось написанное. То, что страной будет управлять спайка государства, церкви и госбезопасности, можно было предвидеть, потому что признаки и предпосылки были уже тогда налицо. Иногда мне кажется, что история куда-то в другую уходит сторону. Вот и хорошо, думаю, и прекрасно, а потом смотрю: нет, опять возвращается всё туда же, к моему изначальному замыслу...

Среди прочих героев, в том числе «закамуфлированного» под Сим Симыча Карнавалова Солженицына, которого Войнович не боялся критиковать, в «Москве 2042» действует один - ну просто вылитый Владимир Путин.

- Мой Гениалиссимус - молодой энергичный генерал КГБ, много передвигается, решает все проблемы и свободно говорит по-немецки, - описывает персонаж Войнович. - Исходя из своего жизненного опыта и некоторого знания истории могу сказать, что такое движение протеста, какое началось в России, никогда не останавливается на полпути. Оно на каком-то этапе притухает, замирает, затем вспыхивает с новой силой, пока не дойдет до конца, который может оказаться катастрофическим. От катастрофы режим могут спасти только своевременные реформы, разумные уступки общественному мнению, здравому смыслу и требованию времени. Надо понимать, что время диктатур и авторитарных режимов во всем мире кончается, и в России кончится неизбежно... Мне кажется, Путину надо готовить себе мирный уход.

После таких речей понятно, почему нынешняя власть, как и прошлая, советская, не жалует Войновича вниманием.

Фронт имени Чонкина

Самым известным произведением Владимира Николаевича стал роман в трех книгах «Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина».

- Замысел возник, когда мне было 26 лет, а закончил я почти в 75, - рассказывает автор. - Первую часть назвал «роман-анекдот», чтобы, когда меня за нее будут бить (а били крепко), сказать: это же анекдот, что вы придираетесь! В последней я это название убрал...

По словам Войновича, у Чонкина есть две основные предтечи: это сказочный Иванушка-дурачок (простодушный, у которого что на уме, то и на языке) и совершенно реальный человек, которого автор видел и знал в жизни. Вот из этих двух составляющих он и вылепил образ забавного солдата, от которого взвыли комсостав и партийцы.

Журнал «Новый мир», которым руководил Александр Твардовский, хоть и считался одним из символов хрущевской «оттепели», отказался печатать роман-анекдот. Твардовский, видевший, что Чонкин острее его знаменитого Теркина, вынес вердикт: «Это не талантливо, не умно и не остроумно». Так что роман вначале появился в самиздате, а потом уж его напечатали за рубежом.

Войнович подчеркивает, что хоть его Чонкина часто сравнивают с бравым солдатом Швейком Ярослава Гашека, персонажи эти сильно отличаются.

- Швейк - это человек, который ведет себя активно и напрашивается на неприятности, а Чонкин пытается их избежать, но они всё равно его находят, - объясняет автор.

Интересно, что каждую книгу трилогии Войнович посвятил одной из своих трех жен. И вот почему:

- Я сторонник одного брака на всю жизнь, но так получилось, что их у меня было три. Первая супруга, Валентина, была очень хорошим человеком, но мы оказались слишком разными и не ужились (в этом браке родились сын Павел и дочь Марина, умершая в 2006-м. - Прим. А.П.) . Но она была со мной в трудные годы, и при ней я написал первую книгу о Чонкине. Со второй женой, Ириной, прожил сорок лет (она умерла от рака; совместная дочь Ольга стала немецкой писательницей. - Прим. А.П.), написал вторую книгу. Закончил ее в 1975 году, а потом никак не мог взяться за третью. И лишь когда женился на Светлане, вдруг что-то возникло - и закончилась эпопея Чонкина.

В Запорожье летал и целовался

Украина вполне может считать Войновича «своим». Его мама - родом из Гайворонского уезда Херсонской губернии (сейчас Кировоградская область), а сам будущий писатель в восемь лет переехал с семьей в Запорожье.

- В Средней Азии, откуда я прибыл, были еще керосиновые лампы, туалет во дворе… А здесь - самый большой в Европе кинотеатр! Сейчас у меня никакой Париж не вызовет такого восхищения, как вызвало Запорожье, когда я впервые его увидел, - признавался Владимир Николаевич в мае этого года, навестив город юности.

Вскоре после того, как Войновичи перебрались в Запорожье, началась война. Последовала эвакуация, а потом - возвращение в город казацкой славы. Владимир прожил там с 13 до 19 лет. Окончил ремесленное училище, работал на алюминиевом заводе, на стройке, занимался в аэроклубе - летал на планере, прыгал с парашютом. В здешней дубовой роще впервые поцеловался с красавицей, которая до этого была... любовницей какого-то бандита.