Угольный герой стал звездой

В городе Стаханов увидела свет новая работа местного художника, писателя и фольклориста Евгения Коновала - роман-эссе «Гори, гори, его звезда». Книгу он посвятил своему знаменитому земляку Алексею Стаханову.

- Замысел романа у меня возник давно, - признается 74-летний автор, - еще когда собирал материал для своих «Сказов и бывальщин старого Донбасса». Да и как я мог остаться в стороне, если проработал на шахтах около 18 лет, в том числе на «Центральной-Ирмино», где Стаханов установил рекорд. Встречался с его соратниками, включая Дмитрия Концедалова (который имел два ордена Ленина, перекрыл первый рекорд Алексея Георгиевича, добыв 5 сентября 1935 года 125 тонн угля), Иллариона Ершкова (Герой Соцтруда), Гавриила Борисенко (в ночь на 31 августа был одним из тех, кто крепил лаву). Такое преимущество давало мне карт-бланш на литературный эксперимент. Я позволил себе испечь произведение нестандартное, вплетя в него ёрническую матерщину коногонов, хмельные выходки подгулявшей шахтерни, московскую жизнь героя.

Ко всему прочему, Коновалов лично встречался со Стахановым в Торезе в 1973 году. Тот рассказывал о тихом полуголодном детстве, батрачестве, поведал тайну любви к лошадям, раскрыл свои страхи.

- Признаться, шахты я не боялся, - говорил Алексей Григорьевич, - но всю жизнь с опаской входил в подъемную клеть. Еще до самого первого своего спуска под землю приходил к вертикальному стволу и, глядя на железный трос, не верил, что он может  удержать тонны породы и металла, да еще с многократным запасом прочности. Глядеть в шахтную дыру было жутко и притягательно. Прямо манило туда...

События «рекордной ночи» он плохо запомнил. «Это похоже на то, как физкультурник, преодолев чемпионскую планку, потом сам не понимает, как это произошло, - отмечал Стаханов. - Последующие рекорды в памяти засветились ярче, а впервые было только одно: руби, руби, руби. Еще помню, что суетилась во мне только одна думка: если рекорд будет, то за мной пойдут остальные, и будут их сотни, тысячи! Добрый пример нужен. И еще почему-то в сознании стояли паровозы, суда, кочегарки, доменные печи, кричащие глотками своих труб: «Угля! Угля!».