Партизанскими тропами

Войну Василий Закревский, уроженец белорусского города Лепель, что в Витебской области, а теперь - мариуполец, встретил лицом к лицу в первый же день.

Суровая подготовка

Он успел окончить с Похвальной грамотой педагогическое училище, стать фактически директором начальной школы и даже поступить на заочное отделение Оршанского пединститута. В армию взяли в 1939 году и определили местом службы береговую оборону возле Кронштадта. Однако отправку отложили до особого распоряжения, а в следующем году направили в 800-й стрелковый полк 143-й дивизии, которая находилась в Новозыбкове на Брянщине. Имевших среднее и неоконченное высшее образование поселили в отдельной казарме, месяца полтора с ними позанимались, присвоили звания (Закревский стал сержантом) и распределили по ротам. Подготовка велась двенадцать часов в сутки. До 20-градусного мороза - на улице, если холоднее - в помещении. Обморозился - получай двадцать суток гауптвахты, где питание из общего котла чередовалось с выдачей только чая. Друг Василия, заместитель полит­рука (это было уже в Речице Минской области) из-за пурги опоздал из увольнения на несколько минут. Дали два года штрафбата. Парень выдержал, после войны они встречались. «Штрафников» по любому морозу выводили в степь, там одна группа долбила ямы, а вторая закапывала. Потом менялись «операциями». Такие вот времена были.

22-го кричали «ура»

…18 июня 1941 года три батальона погрузили в эшелон мишени, соломенные чучела, оружие, разместились сами и отправились на учения. В ночь на 22-е, не доехав километров пятнадцать до Бреста, остановились. А утром впервые увидели настоящий воздушный бой. Примчался посыльный - война. Тут даже крики «ура» раздались. Мол, наконец-то, повоюем. Стали выбрасывать гранаты-болванки, патроны с деревянными пулями, а боевых-то нет. Прошла команда: по вагонам и не высовываться. На восток всё летели самолеты с крестами на крыльях.

- Нас построили и приказали бегом добираться до леса. Там был уцелевший склад, остальные горели, - говорит Василий Федорович. - Боеприпасов досталось мало - по четыре-пять коробок на станковый пулемет. Заняли мы высотку над дорогой Брест - Минск - Москва, к вечеру окопались. Тут «рама» прилетела. Мы еще не знали, что это разведчик. Комиссар велел отойти к лесу. С неохотой, но выполнили приказ. Вскоре налетели семь или восемь самолетов и перепахали высотку.

Ночь бойцы провели на опушке. Затем была стычка с вражеским десантом, во время которой погиб комдив. И отступление по Западной Белоруссии. Надеялись остановиться по старой границе, только оказалось, что она уже позади. Оборону заняли в Могилеве.

- Там создали милицейский и сборный полки, - продолжает Закревский. - Немцы пошли на город в лоб, но ничего у них не получилось. Тогда начали обходить. С нами был военный корреспондент, писатель Константин Симонов. Недалеко от Могилева есть совхоз «Буйничи» и небольшое поле. Над ним и завещал развеять свой прах автор «Живых и мертвых». Теперь там стоит камень, на котором большими красными буквами написано: «Поле Симонова».

Василий Закревский воевал с первого дня.

Оборонялись наши дня четыре, пока были боеприпасы. Группами стали отходить на Чаусы и снова окопались. Приехал из штаба посыльный, Закревскому приказали взять взвод солдат, оставив пулеметы, и топать за двадцать километров. На месте, у деревни, фашистский десант обнаружили. Пока туда добирались, немцы исчезли. А на обратном пути встретили остатки своего разбитого полка. И снова путь на восток. Только успевали занять позиции, как чужие вояки уже тут. В Калининской области Василий Федорович очутился в 18-м мотострелковом (но пешем!) полку. У кого винтовка без штыка, кто вообще с голыми руками. Сказали, оружие в бою добывать. Но латышский полк пропустил фрицев без сопротивления, пришлось отступать. Далее попали в жуткое окружение под Вязьмой. Закревскому с несколькими бойцами удалось вырваться и примкнуть к партизанам.

Достучаться до совести физрука

Сначала воевали на Брянщине, потом перебрались в Белоруссию. Василий был командиром отделения, а когда сформировалась 15-я партизанская бригада (она же бригада Кирпича, впоследствии - Шкловская военно-оперативная группа), стал помощником начальника штаба по разведке. Громили вражеские гарнизоны, вели разведку и рельсовую войну, особенно перед началом Курской битвы. Карту укреплений врага на линии Орша - Могилев, составленную разведчиками, позже использовали в качестве учебного пособия в одной из военных академий. Наведался партизан и в родной Лепель.

- У нас был физрук, некто Неделько, - рассказывает Закревский. - Меня в пединститут приняли без экзаменов, а за него я сдавал, похожи были. Так вот, когда Лепель захватили немцы, Неделько стал бургомистром. Предложил я командиру наведаться к «должнику». Может, что и выйдет, он же мне обязан. Пару дней ходил на рынок в надежде встретить Катю, жену бургомистра, студентку нашего курса. Так и получилось. Катя обрадовалась, обнялись. Сказала, что поспешила с замужеством, теперь хоть плачь хоть скачь. И отсоветовала встречаться с мужем. Он уже выдал одного партизана... Когда город освободили советские войска, бургомистра повесили.

Путь к Мариуполю

С окончанием операции «Багратион» по освобождению Белоруссии и соединению с регулярными частями молодых партизан призвали в армию. Из старослужащих сформировали батальон по поиску немцев, остававшихся в лесах.

Василия Федоровича послали в Минскую совпартшколу. После он работал на ответственных постах в разных областях Белоруссии. Но заболел сын, нужно было перебираться на юг. С трудом Закревского отпустили. Так семейство оказалось в Николаеве, где жили две его сестры. Трудился на ниве просвещения, сумел через Министерство обороны добиться открытия школы для детей военнослужащих авиаремонтного завода, за что получил орден Октябрьской Революции. Боевой путь ветерана отмечен многими медалями, в том числе партизанскими, орденами Красной Звезды, Отечественной войны II степени, Богдана Хмельницкого, «За мужество». Несколько лет назад сын, служивший и осевший в Мариуполе, забрал отца к себе.