Стреляют. Ищите пятый угол
«И как, Отчизна, будешь жить на трупах собственных детей?»
Черномраморные списки Аллеи ангелов.
Чтобы сполна прочувствовать эту фразу, надо хотя бы сутки провести в шкуре жителя прифронтовой зоны. Или, скажем, побывать на поле боя под Дебальцево.
Это зрелище вообще не для слабонервных. Оно, подобно копоти пожарищ, въедается в ладони и память. Хорошо помню запрудившие международную автомагистраль чадящие панцерники, усеянные неподвижными телами брустверы развороченных траншей.
А ещё дул равнодушный ко всему норд-ост. Он трепал втоптанные в чёрный снег альбомные листки, на которых детской рукой были нарисованы батальные сценки, новогодние ёлки и укоризненно глядящие из сельских палисадов мальвы. И всё это венчала мольба: «Тато, повертайся живим».
Вы вправе спросить - причём здесь дети? Да при том, что каждый из нас, независимо от возраста, является сыном своего Отечества. Живым или мёртвым. Это уже как кому повезёт.
Аллея ангелов в Донецке, на первый взгляд, не имеет ничего общего с разгромленным укрепрайоном под Дебальцево. Здесь даже снег имеет естественный для шахтёрского региона цвет. Белый, с вкраплениями вездесущей угольной пыли.
Однако и на этом месте тризну правит всё тот же норд-ост. Он потерявшимся щенком скулил в кованых из снарядов систем залпового огня розах и хлестал жёсткой крупой о плиту чёрного мрамора, на которой выбиты имена погибших:
«Смирнов Саша - 3 года. Сорокин Саша - 6 лет. Тув Катя - 11 лет. Сидорюк Кирилл - 1 год. Нестерук Ваня - 5 лет...»
Одного из ребят я провожал в последний путь. И это тоже было зрелище не для слабонервных.
Уповают на милость Создателя
Таких отметин в учебном корпусе предостаточно.
С директором прифронтовой школы Яной мы знакомы относительно давно. Если не подводит память, именно она рассказала мне о переполохе, который учинили пятнадцать её воспитанников в оздоровительном центре на берегу Чёрного моря.
Причиной переполоха стали обычные поварёшки. Сумерничавшие в садовой беседке представители юного поколения из числа местных отреагировали на грохот низвергающейся со стеллажа посуды, как и подобает. Без ярко выраженных эмоций.
Их, если на то пошло, больше удивило поведение сверстников из прифронтового города. При звуках металлического водопада те дружненько пали на дощатый пол беседки, а более шустрые заползли под лавки.
Впрочем, ничего сверхъестественного в этом я не вижу. Просто cpaботал инстинкт самосохранения, а также сказались постоянные тревоги. Как учебные, так и боевые.
- По плану эвакуации, - рассказывает Яна, - ученикам в случае обстрела следует бежать на проходную соседствующего с нами хлебзавода, где имеется бомбоубежище. Собственного у нас, увы, нет... Правда, в предписании нет ни слова о том, как трёмстам пятидесяти взрослым и детям осилить дорогу под огнём. Зонтиков-то, насколько мне известно, от осколков ещё не изобрели...
Пришлось разработать свой план. Его острословы из числа старшеклассников тут же окрестили «Пятым углом». Они имели в виду самые глухие закутки, куда, по мнению поднаторевших в военном деле педагогов, не должны залетать осколки.
К сожалению, «Пятый угол» полноценной гарантии не обещает. Дело в том, что многократно пробитые пулями окна как раз смотрят на горный отвал, по гребню которого проходит линия боевого соприкосновения.
Наверное, по этой причине на вопрос представителя ОБСЕ: «Какие меры вы предпринимаете в случае бомбардировки?», - директор школы не без сарказма ответила: «Уповаем на милость Создателя, чтобы проявил милость к взрослым и детям». И тут же устроила гостю экскурсию по укромным местечкам учебного заведения, которые подопечные Яны Владимировны окрестили «Пятым углом».
Звонок и пострелушки начались
Дети прифронтовой зоны.
Каждый из них твёрдо усвоил железное правило войны:
если школьный звонок прозвенел трижды,
значит, следует искать пятый угол.
В свою очередь у директора прифронтовой школы тоже имелся встречный вопрос. В частности, она полюбопытствовала, когда, наконец, прекратятся выматывающие душу бомбардировки?
- Школьное перемирие худо-бедно, но соблюдается, - уклончиво пожал плечами гость. - По крайней мере, режим прекращения огня во время уроков почти не нарушается...
Похоже, представитель ОБСЕ не успел как следует изучить особенности жизни в прифронтовой зоне. И, наверное, полагал, что после занятий учеников отвозят подальше от греха в тыл, или же остаток дня и ночь они проводят под крышей комфортабельного бомбоубежища.
Да и о существовании временно безработного горняка Владислава и его восьмилетней дочери Натальи он уж точно не знает. А жаль. То, что произошло с родителем и малолетней дочерью так и просится в сводки боевых столкновений, которые начинаются со стандартной фразы: «Как показало обследование местности, обстрел вёлся с...» Правда, в данном конкретном случае местностью следует считать куртку главы семейства, а в графе «характер повреждений» указать пробитую осколком полу.
- В половине пятого, - вспоминает Владислав, - я забрал Наталью из музыкальной школы. Возвращались мы по улице Гвардейской. Прохожих, кроме нас, никого. И, слава Богу. Иначе дело могло закончиться более крупными неприятностями… Когда послышались выстрелы БМП, я сгрёб Наталью в охапку и - бегом под защиту ближайшей калитки. И в это время снаряд ударил в фасад дома на чётной стороне... Пробоину в куртке жена аккуратно заштопала, а вот с дочерью оказалось посложнее. Она в ту ночь так и не уснула...
Думаю, миссии ОБСЕ было бы не грех внести данный инцидент в свои отчёты. И таким образом напомнить противоборствующим сторонам, что школьное перемирие не должно быть ограничено расписанием уроков.
Отводят душу крепким словом
Хозяйка разгромленной квартиры.
Школьное перемирие оказалось копией хлебного. Вначале пострелушки пошли на убыль, после этого наступил период относительного затишья, а затем бои возобновились с прежней силой.
Местный сайт вот уже двое суток сотрясают сердитые отклики на происходящее. В том числе, используется ненормативная лексика, после которой следует извинения вроде: «Пусть простят меня культурные люди, но без мата не получается отвести душу». Или: «Это только отголоски. Услышали бы вы, как я бранился, когда разрывы над головой уложили меня в лужу». А также: «За два дня обстрелами повреждено одиннадцать домостроений и парочка газопроводов. В одном месте просто вырвало большой кусок трубы. Ранен молодой человек. Состояние неизвестно. Господи, да когда же это всё прекратится?»
Обаятельнейшая гражданка Лариса с посетителями сайта своим мнением не поделилась. А ведь было чем. В частности, представители власти насчитали на фасаде пятиэтажки порядка сорока оставленных осколками отметин и три прямых попадания. Один из снарядов тридцатого калибра со снайперской точностью влетел в квартиру упомянутой гражданки.
- Как видите, - молвила Лариса, - уцелели лишь вилки да ложки. Всё остальное, в том числе - котёл индивидуального отопления, кондиционер, холодильник, газовая печка, микроволновка одним махом превращены в груду ненужного хлама. К счастью, в тот момент на кухне никого не оказалось...
Впрочем, меня в большей степени интересовало не испорченное имущество, а юные жильцы расстрелянной пятиэтажки. Ведь именно это ради них и было объявлено школьное перемирие.
Таковых оказалось двадцать восемь. Школьников и дошколят. Мальчиков и девочек. И если бы не упомянутое «счастье», каждый из этих двадцати восьми ребят подвёргся реальной угрозе. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Но эти обстрелы, похоже, не последние. На смену очередному несостоявшемуся перемирию идут ещё более яростные, чем прежде, обстрелы. А коль так, то никто, включая миссию ОБСЕ, не даст гарантию, что в скорбном списке Аллеи ангелов поставлена завершающая точка.
Сергей ВАСИЛЬЕВ.
Фото автора.